Истребитель зверья - [9]

— Рассказывают, что с ворот можно видеть армию Тьмы. Говорят, в ней тысяч десять бойцов. Дважды по десять тысяч.

Мужчина был пьян, и речь его была сбивчивой.

— Это не имеет значения, — произнёс смуглый мужчина со свисающими длинными усами кислевитского кавалериста. — Они разобьются о стены Праага, как случилось две сотни лет назад!

Сие вызвало одобрительные крики из — за соседних столов. Как раз подобные разговоры людям нравится слышать в тавернах в ночь перед боем. Феликс повидал слишком много реальных сражений, чтобы думать о них так, как подростком читал в книгах и поэмах. С другой стороны, эти люди тоже выглядели тёртыми, однако рассуждали так, словно дело происходит не наяву. Возможно, они просто хорохорятся. Всего лишь пытаются сохранить присутствие духа. Они бы сейчас так не радовались, если бы видели то, что видел Феликс на обратном пути из Пустошей Хаоса. Он постарался выбросить из головы эти угнетающие мысли.

— Я даже не знаю, — произнёс с порога тощий мужчина с ослиным лицом. — Мой караван только что прибыл, и по дороге сюда мы встречали зверолюдов и всадников Хаоса. Крепкие воины. Даже если это отродья Хаоса. Никогда не сталкивался с теми, кого столь же трудно убить, как тех зверолюдов.

Феликс был склонен поверить этому. Взгляд на Ульрику дал ему знать, что она того же мнения, однако воины в таверне верить не желали.

— Что это за россказни прихвостней Хаоса? — вопросил здоровенный толстяк, хлопнув по столу куриной ножкой. — Зверолюды и всадники Хаоса подыхают столь же быстро, как и прочие живые существа, стоит только вонзить в них пару футов доброй имперской стали!

Больше одобрительных криков. Больше хохота. Больше бахвальства о том, сколько врагов умрёт за последующие дни. Больше разговоров, как все они станут героями песен об осаде Праага. Феликс снова огляделся по сторонам. Он заметил, что достаточно и тех, кто не разделяет подобное настроение. Многие мужчины выглядели обеспокоенными, и они — то как раз походили на тех, кто чётко знает, что тут есть о чём беспокоиться. Люди с суровыми лицами, потёртыми от употребления доспехами, которые, по всей видимости, умеют обращаться с тем оружием, которым вооружены. Феликс понимал, как глупо слышимое им тут хвастовство, но желания возражать у него не было. Ему не хотелось оказаться тем, кто подорвёт боевой дух присутствующих тут людей. Очевидно, что мужчине с ослиным лицом пришла на ум иная мысль. В городе, который скоро окажется в осаде сил Тьмы, нет места тем, кого подозревают в поклонении Хаосу.

— Да, вы правы, — произнёс он. — Они сдохли достаточно быстро, когда я и мои парни пронзили их сталью.

Но при этом он всё же не сумел изобразить особого воодушевления в своём голосе. Феликс посмотрел на него с сочувствием. Ясно, что этот мужчина сталкивался со зверолюдами прежде и знает, о чём говорит. Просто никто не желает его слушать. То, как Ульрика покачала головой, подсказало Феликсу, что та согласна с мужчиной с ослиным лицом.

— Размягшие южане понятия не имеют, о чём говорят, — пробурчала она. — Зверолюд — гор сожрёт ту толстую свинью, как она слопала ту курицу.

Феликс кисло улыбнулся. Для него олицетворением стойкости был народ Кислева — люди, обитающие на опасных землях в условиях постоянного состояния войны. Ему никогда не приходило в голову, что друг на друга они могут смотреть свысока. Разумеется, Ульрика выросла в северных пограничных землях, где владения людей соприкасаются с Хаосом. Если уж кому из здесь присутствующих рассуждать об этом, то именно ей.

Она плавно поднялась с его колен.

— Я пошла наверх. В нашу комнату.

В её тоне явно подразумевалось, что он отправится следом. В данных обстоятельствах подобный вариант выбора казался более разумным, чем ошиваться внизу, слушая пустую болтовню о войне.

Иван Петрович Страгов пристально глядел вдаль. Будучи крупным мужчиной, некогда он был полноват. Но за последние несколько недель он исхудал. Неделями они не вылезали из сёдел, спали и питались урывками, вели безнадёжные бои против превосходящих числом зверолюдов, отступая в последние мгновения, чтобы избежать гибели. Страгов пытался убедить себя, что тревожит фланги армии Хаоса, замедляет её продвижение, создавая у её генералов обеспокоенность за свои тылы. Он подозревал, что огромному войску его атаки, как слону блошиные укусы.

Он потёр повязку, обёртывающую голову. Рана опять зачесалась. Но он считал, что жаловаться по сему поводу не стоит. Если бы зверолюд оказался чуточку сильнее, или он сам на долю секунды запоздал бы с защитным блоком, то украшать сейчас его мозгам топор чудища. Похоже, лечебная мазь неплохо справилась со своим делом, и заражения раны не последовало. Временами Ивана немного лихорадило, но и только.

Страгов бросил взгляд на своих всадников. Тридцать человек, и все бывалые ветераны. Сначала с ним было более полусотни выживших после нападения скавенов на усадьбу, а по пути на юг к ним присоединилось ещё около сотни гусар. Пятьдесят Иван выделил для сопровождения женщин и обоза, отправив их на юго — запад, подальше от главной дороги в Прааг. Если повезёт, то таким образом некоторые из его людей смогут разминуться с приближающейся ордой. Оставшихся он водил в бой, донимая захватчиков внезапными нападениями — проверенная временем тактика кислевитов. Наскок и быстрое отступление, яростные ночные атаки, стремительное нападение из засады. Его люди потрудились на славу. Должно быть, число уничтоженных врагов в три раза превосходило собственные потери, но этого было недостаточно. Всего лишь капля в огромном океане погани Хаоса. «Наверное, Пустоши опустели, — подумал Иван. — Кто мог предполагать, что в этих бесплодных землях способно обитать столько населения?»