История жизни венской проститутки, рассказанная ею самой - [9]

Фердль сразу, чуть только первый раз заскользнул внутрь, возвестил со знанием дела:

– Совершенно так же, как у госпожи Райнталер.

И он показал себя таким проворным и умелым в «бурении, толкании и оттачивании», что кровать под обоими ходуном заходила, а Мицци начала громко и учащённо дышать. Когда же оба кончили, Анна и я тоже захотели получить свою долю. Мицци встала с постели смеющаяся и свежая, как будто ровным счётом ничего особенного не произошло. А между тем она трижды, один за другим, приняла в себя три разных хобота и выдержала настоящую трёпку, которая продолжалась, должно быть, не менее часа. Она немного привела подол платья в порядок, однако груди оставила неприкрытыми и заявила, что теперь сама хотела бы посмотреть. Анна без промедления бросилась на кровать и позвала Полдля, который, похоже, ей вообще очень понравился. Однако Полдль снова занялся грудками своей сестры. Он поджимал их вверх кулаками, крепко сдавливал и брал соски в рот. Мицци прижалась спиной к шкафу, с упоением отдаваясь ласкам брата и в ответ обрабатывая руками его «стержень». Анна лежала на кровати в тщетном ожидании, потому что через несколько минут Полдль задрал юбку сестре и при её активном содействии снова посадил свою лозу в её почву. Оба совокуплялись стоя с такой горячей стремительностью, что шкаф шатался и грохотал.

Нам было до сих пор невдомёк, что делом можно заниматься и так, и мы с изумлением дивились на это новое искусство. Было само собой разумеющимся, что затем опять наступила очередь Франца. На сей раз он выполнил свою задачу получше, поскольку, стоя, вцепился в грудь Мицци, в то время как она не выпускала из рук его «паровозик» и следила за тем, чтобы тот не сходил с рельсов. И в завершение в этой новой позиции Фердль еще раз «оттянул» Мицци, которая с большим удовлетворением получила шестую порцию, не выказав при этом и признаков усталости.

Зато мы с Анной были крайне разочарованы. Она подошла к Полдлю, убеждая его, что в неё тоже нужно войти, а не обтачивать снаружи. Он задрал ей юбку, неглубоко ввел палец во влагалище и заявил, что пока ничего не выйдет. Но Анна ни в какую не хотела его отпускать. Взяв его «шлейф» в руку, она принялась всячески его массировать, поскольку тот свисал вниз совершенно обессиленным и мягким.

Я обратилась к Фердлю, однако не встретила с его стороны никакой благосклонной реакции. Он милостиво позволил мне только поиграть своим «хвостом», что я и сделала. Во время этого занятия он пощупал мою грудь, которая была совершенно плоской, и с сожалением заявил:

– Да у тебя и вправду нет титек.

Мне пришлось отказаться от мысли быть осчастливленной Фердлем, и я попыталась заполучить теперь хотя бы Франца. Но и с ним ничего нельзя было предпринять, поскольку он снова лежал на Мицци. Он, правда, не входил в неё, а только поигрывал грудями, однако когда я схватила его за штаны, и инструмент его опять встал, он настоятельно попросил меня помочь ему проникнуть в Мицци. Мне не захотелось заниматься этим, но он нашёл дорогу и без меня. И лёжа на полу, Мицци совершила седьмую экскурсию, которая, похоже, оказалась наиплодотворнейшей, потому что длилась более получаса.

Результатами этого дня мы с Анной были очень огорчены, и я печально брела домой, проклиная на чём свет стоит эту злополучную Мицци с её грудью и волосами на плюшке.

Зато в последующие недели всё было с лихвой навёрстано. Мицци и её брат жили достаточно далеко и лишь изредка могли приходить в гости. А в промежутках нас с Анной обоим нашим партнёрам вполне хватало. Игра в папу и маму была заброшена окончательно, теперь мы больше не играли, а совокуплялись совершенно безо всяких предлогов точно так же, как Мицци и Полдль. Мы совокуплялись стоя и лёжа, и часто – Анна в той же степени, что и я – даже страдали от боли, потому что Фердль и Франц теперь хотели, во что бы то ни стало попробовать ввинтить нам свои «стерженьки» под завязку. Однако дело у них не ладилось.

Такая жизнь продолжалась всё лето. Потом наши друзья переехали в другое место, и я снова увидела белокурую Анну лишь много позже. Но перед этим Мицци и её брат ещё раз появились тут, и вместе с ними пришёл большой парень, которому было уже пятнадцать лет.

Звали его Роберт, он уже прошёл выучку и поэтому незамедлительно взял на себя управление нашими забавами. Когда он показал нам свой «хобот», мы заметили, что у него уже росли волосы, и мы, три девчонки, долго играли с ним. Мы гладили его, ласкали его яички, держали его стержень, который был очень горячим на ощупь, в руках и радовались, чувствуя его чуть заметное конвульсивное подрагивание. Мы были от него в полном восторге, потому что член у него оказался такой большой и толстый, какого мы никогда не видели.

Мицци предложила ему начать с неё. Но он сказал:

– Нет. Сначала я хочу отыметь Пепи.

И я хорошо помню, какую огромную радость я испытала. Не теряя ни секунды, я тотчас же побежала к кровати, улеглась на спину и, сбросив с себя одежду, широко раздвинула ноги, чтобы принять его. Роберт подошёл к кровати, дотронулся до моего лобка и произнёс: