История жизни, история души. Том 2 - [31]

и веемой. Мои родители, мой муж, мой брат. Вся моя семья. Не знаю, что ещё нужно сверх этого св<ятым> отцам и священникам (по Вашим словам), чтобы объяснить или оправдать моё состояние, чувство предела моих сил. Какой ещё сути Вам надо? И причём тут возраст и силы физические? Как можно об этом судить, за это судить по таким внешним признакам, как возраст и, скажем, состояние — внешнее — здоровья? Вам, мол, 67 лет, и Вы смогли, а мне скоро только 50, а я не могу? Почему мама в 49 лет не смогла больше жить, а Вы и в 67 можете, а ведь она была моложе и крепче Вас? Мур виноват? Как просто! Как просто обвинить мальчишку, который не может оправдаться — маминого любимого мальчика! которого она так знала в плохом и в хорошем! — Только Мур! Будто и не было того, что отняло силы - того, с чем был связан папин отъезд из Франции; ареста моего; ареста папиного; ареста, одного за другим -друзей и товарищей, окружавших папу; выселения из Болшева; поисков жилья («писательница с сыном ищет комнату» — безнадежное объявление в «Веч<ерней> Москве») — отказа из Союза писат<елей> за подписью Фадеева (относительно жилья «у нас многие писатели и помимо Вас не имеют “площади”»)³; поиски работы - (как работать, когда негде?!) — Голицынский период — !⁴ — отворачивающиеся знакомые (Волькенштейн, делающий вид, что не знаком!⁵) — сняли комнату; соседи изводят маму (соседки! коммунальная квартира!). Среди всего этого — попытка встретиться с Валерией — отказ Валерии встретиться⁶ <...> Передачи в тюрьмы - и на каждой квитанции писалось: Марина Цветаева, писательница! М. б .на них подействует! Война. Молниеносное наступление немцев. Паника в Москве. «Зажигалки», бегство повальное населения. Эвакуация. Дикие сцены при посадке на пароход - мордобитие, свалка (Мама: «И это — писатели?!»). С собой очень мало денег и никаких ценностей по сравнению с тем, что везли другие. Зато захвачены половые тряпки и много старья. Накануне отъезда ночью мама решила остаться, не эвакуироваться, рано утром — уехала. Чистополь. Всех, кроме мамы и ещё семи «окололитературных» работников прописывают в Чистополе — мама в Елабу-ге, где жить нечем, не на что, работы нет. Самоубийство женщины, с к<отор>ой мама сблизилась на пароходе⁷. Последняя поездка мамы в Чистополь — просьба о работе в качестве судомойки⁸ в писательском детском доме. Заявление разбирается (против — Тренев⁹ и жена Фадеева артистка МХАТ Степанова, Паустовский выступает «за» — все голосуют за представление работы) — мама ждёт ответа. Выходят, чтобы сообщить ей, что работа ей предоставляется - она не дождалась и уехала! Уехала и на следующий день покончила с собой.

Неужели, Ася, Мур виноват в пределе маминых сил? Только Мур? И неужели 450 р. денег (цена двух буханок хлеба) и сковорода жареной рыбы могут служить подтверждением того, что мама собиралась жить дальше — и вдруг] в результате разговора с Муром «не по-русски!» решилась на последний шаг? Это мама-то! Не говорите мне, чтобы «я вспомнила маму», Ася. Я-то её не только помню, я её знаю все годы эмиграции, я жила при ней неразлучно все те годы, о которых Вы и представления не имеете. Маму, которую знала я, Вы не знаете - вспомните это! И не беритесь говорить мне от маминого имени, что она, мол, сказала бы то-то и то-то на какие-то там слова моего к Вам письма. Достаточно того, что Вы мне говорите от своего имени. И то, что Вы мне говорите, ясно показывает Ваше отношение ко мне, Ваш холод, Вашу неприязнь. Вашу враждебность. У кого бы поднялась рука написать мне, что мол «хозяйка не знала, что у Марины есть дочь - да и я ей не сказала». Что'Вы этим хотели мне сказать, чем утешить? Ох, Ася, не только от маминого имени Вы берётесь говорить, но даже и от имени Господа Бога — он, мол, Мура, за грех прибрал! Эдакое возводить на Господа Бога! За какие грехи он папу взял? За какую праведность нас с Вами жизнью наградил?

Откуда у Вас такое взялось ко мне? Понимаете ли Вы как ко мне относитесь? Вряд ли. Не знаю.

Вдруг столько яду по поводу того, что Т.С. Сикорская называет меня «Алечкой»! Ну и пусть называет, что в этом плохого? Она меня знает с 1947 г., бесконечно много помогала в трудные времена. Она сердечнейший человек, нервнобольная, со странностями, но доброты поразительной. Я столько рассказывала Вам о них, и ещё так недавно, в Павлодаре — вспомните!!! Кому-каким друзьям мамы я должна сказать, что их не было? Раз их не было, как я не бывшим могу что-то сказать?? Бред! Почему о том, что у мамы не было друзей в Елабуге, я пишу Вам?! А кому же? «Пиши им» — говорите Вы. Кому им?! Вы, м. б., имеете ввиду, всё тех же Сикорских? Т.С.¹⁰ была знакома с мамой несколько дней на пароходе и в Елабуге, уехала оттуда опять-таки за несколько дней до маминой гибели к мужу на фронт, о маминой гибели узнала вряд ли раньше нас с Вами. Ей сказать, что она не друг? Или мужу, который маму в глаза не видел? Или Вадиму¹¹, тогдашнему 17-летнему или 16-летнему лоботрясу? Который не то, что камень положить на могилу, а и о времени года, когда мама умерла - позабыл? Помнил, что зимою,