История жизни, история души. Том 2 - [22]

В своих воспоминаниях подруга поэта Ольга Всеволодовна Ивинская рассказывает о реакции друзей, собравшихся в ее квартире, на сообщение Б.Л. Пастернака об этой телеграмме: «...мы оторопели <...> только Ариадна сразу же подошла к нему, поцеловала и сказала: - Вот и молодец Боря, вот и молодец. -Разумеется, не потому, что она действительно так думала, но просто дело было сделано, и оставалось только поддержать Б.Л.» (Ивинская О.В. Годы с Борисом Пастернаком: в плену времени. М., 1992. С. 275).

О. В. Ивинской

<Дата по штемпелю: 17 ноября 1958>

Оля, милая, не появлюсь, т. к. гоню в хвост и в гриву свои запоздалые переводы. Не обижайся. Как только распростаюсь — приеду, и дам знать, когда это будет, чтобы мы могли повидаться. Пожалуйста, не ной и держи свои нервочки в узде, а главное — слушайся Иришку, она самая умная «на данном этапе» и, главное, обладает чувством меры. А что на тебя ругается, так это ничего, обойдётся.

Главное, будь здорова, а остальное приложится. Всё утрясётся, всё успокоится, ибо каждая сенсация проходит — о том ещё царь Соломон говорил. Постарайся войти в рабочую колею — это самое верное средство для того, чтобы не иметь времени расстраиваться! Целую вас всех, будьте здоровы.

Твоя Аля

А.А. Ахматовой

26 декабря 1958

Дорогая Анна Андреевна! Желаю Вам счастья и здоровья в наступающем 1959 г. - счастья, недоданного за все ушедшие годы.

Вы должны подарить мне свою новорождённую книжечку¹, хотя бы в возмещение того, что мамина книжка не вышла и не выйдет\ А попытаться купить Вашу, вышедшую, так же бесполезно, как и мамину невышедшую.

Целую Вас, сердечный привет и пожелания Вашему сыну.

Ваша Аля Эфрон

' Ахматова А. Стихотворения. М., 1958.

Б.Л. Пастернаку

1 января 1959

Дорогой мой Боренька! Пишу тебе в первый день Нового года — и как же мне хочется, чтобы этот новорождённый принёс тебе счастье, покой, внутреннюю свободу! Всё время думаю о тебе, о вас двоих, и то, что было подсказано чутьём, тепеь превратилось в убеждение. Всё в этой встряске¹ переместилось лишь для того, чтобы занять свое истинное место. Так оно и должно было быть. Произошла великая переоценка ценностей, величайшее испытание чувств на прочность, слов на действие. И это — ты меня поймёшь — твой праздник. Именно так из Страстной недели родилась Пасха. И это - наш праздник, тех, кто по-настоящему с тобой. Праздник разных - и родных - людей. Так будем же праздновать! К Оле моё отношение было легкомысленным, как она сама, — тот ли она человек, что тебе нужен? В чём-то да, а в чём-то нет — вам виднее, и дай вам Бог счастья, думалось мне, когда думалось. Теперь и это выяснено, и это встало на место. Та легкость, простота, то «само собой разумеется», та естественность, с которой она в эти дни — и навсегда — подставила плечо под твою ношу, та великолепная опрометчивость и непосредственность, с которой она, как ребёнку, раскрыла объятья твоей судьбе, определили её самоё, и её место - с тобой и в тебе.

Сейчас всё раскрыто, всё обнажено, отметено всё лишнее, осталось правдивое, верное, насущное, как воздух, хлеб, вода. И какое, о Господи, счастье, что из всей этой путаницы, как из пены морской, как из клетки адамовых ребер, встала рядом с тобой на суд веков, — навечно, — эта женщина, жена, - встала противовесом всех низостей, предательств, выспренностей и пустословий.

Остальное — то, что тебя мучает в личном и будет ещё мучить, ибо, ты сам путаница и, при всей своей свободе - та же самая клет-

ка адамовых ребер, из которой не выскочить, — остальное — вынужденное — да расступится перед вами, дорогие мои, и пусть будет счастье, и пусть будет «ризу влажную свою сушу на солнце под скалою».

Б.Л. Пастернак

Приезжайте сюда. Вам предлагают дружбу, кров, дрова, дивный простор за окнами и всяческую помощь в переезде и устройстве здешней немудреной жизни друзья Константина Георгиевича², мои и ваши Елена Михайловна и Николай Давыдович³. У них прелестная дача в Тарусе, половина которой зимой не занята, меблирована — необходимым, есть возможность наладить «услуги» — воду носить и т. д. Вход отдельный, т. ч. друг другу вы и ваши хозяева мешать не будете, а захотите посидеть вместе — только в стенку постучать. Есть телефон, что в наших краях редкость, а главное — люди милые, умные, настоящие, уверена, что подружитесь. Не захочется людей, даже друзей - и это можно. В общем, можно всё, что в силах людей, любящих и уважающих тебя, всё понимающих и всё переживших — вплоть до исключения, когда-то, из союза так называемых писателей — (последнее — с легкостью). Елена Михайловна будет в Москве дня на 2-3 с 5 января, обо всём сможет договориться с Ольгой.

Хорошо бы вы смогли приехать к встрече старого нового года, мы бы его чудесно, сказочно встретили все вместе!

Приезжайте отдохнуть, поработать, осмотреться, хотя бы только так, а дальше видно будет.

К<онстантин> Г<еоргиевич> сейчас в Ялте, он болен и чувствует себя настолько плохо, что мы просто не решаемся добавлять к этому волнение за тебя. Он только что получил в грубой форме отказ «Нового мира» печатать его уже объявленный в том же журнале автобиографический роман (последняя часть «Дальних лет», Одесса, двадцатые годы, Бабель и т. д.), и после этого состояние его ухудшилось ещё. Я думаю немного погодя написать ему, а сейчас рано.