История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 9 - [60]
– Таким образом, были найдены 70 тысяч фунтов?
– Ни единого су.
– Как?
– Потому что украденное не было найдено. Очевидно, он оставил небольшой клад в руках своей жены, которая живет очень неплохо, и которая, будучи достаточно богатой и красивой, сможет снова выйти замуж, и весьма удачно.
– Я удивляюсь, что ее оставили в покое.
– Что могут ей сделать? Вы понимаете, что она никогда не признается, что ее покойный муж оставил ей деньги. Нельзя и подумать произвести дознание, чтобы разыскать эти деньги. Закон против воров требует, чтобы их вешали; он не говорит об украденном, потому что полагает его исчезнувшим. И еще: если говорить о ворах, которые возвратили украденное, и о тех, кто не вернул, следует сделать два закона и установить два различных наказания, и вы видите, что возникает путаница. Мне кажется, однако, что не следует налагать два наказания за одно преступление; наказания повешения достаточно, без того, чтобы добавлять возврат украденного, если оно не есть наличность, или может быть опознано тем, кто был его собственником до того, как оно было украдено, потому что если оно опознано после, оно уже не принадлежит ему; это вор становится собственником вещи, правда, посредством насилия, но это не мешает стать ему действительным хозяином украденного, потому что он может им располагать. Поэтому каждый должен сохранять то, что имеет, так как в случае, если его украли, возврат становится слишком затруднителен. Я взял у Испании Гавану – великое ограбление, совершенное за счет превосходства в силе, – и ее вернули, потому что я не мог взять остров Куба в мой кошелек, как я взял, по разделу, сорок миллионов пиастров, относительно которых не возникло и сомнения.
После нескольких великолепных высказываний такого же рода я направился вместе с ним к герцогине де Нортумберленд, где познакомился с миледи Рошфор, чей муж был назначен послом в Испании. Эта леди была одна из трех, чьи галантные похождения доставляли каждый день занятные истории любопытным большого города. Герцогиня сказала мне, что ждет со дня на день возвращения своего сына.
Накануне ассамблеи в Сохо Сквер со мной обедал Мартинелли, и к слову заговорил о ла Корнелис и о долгах, ее обременяющих, из-за которых она была вынуждена не выходить из своего дома во все дни, кроме воскресенья, дня, когда должники не могут быть арестованы. Огромные расходы, которые она несет, и которых могла бы избежать, ввергают ее в беду и в скором времени должны ее разорить. Она должна, говорил он, в четыре раза больше, чем имеет, включая и дом, права на владение которым, как следует из происходящего сейчас процесса, являются сомнительными.
Глава VIII
Ассамблея у Корнелис. Приключение в Ренелаг-хаус. Английские куртизанки вызывают отвращение. Паулина, португалка.
Я пришел на ассамблею Корнелис, отдав у двери свой билет ее секретарю, который записал мое имя. Я ее увидел, и она похвалила меня за то, что я на ассамблее по билету, сказав, что была уверена меня там увидеть. Прибыла миледи Харрингтон; это была одна из ее больших покровительниц; она сказала, что у нее есть доброе количество гиней, которые она хочет ей передать, и добавила, говоря с ней и увидев меня, что предполагала, что мы знакомы, но не осмелилась мне ничего сказать.
– Почему, миледи? Я имею честь быть знакомым с м-м Корнелис очень давно.
– Я этому верю, – говорит она, смеясь, – и поздравляю вас. Вы знаете, разумеется, и эту очаровательную девушку.
Она обнимает Софи, целует ее и говорит, что если я люблю себя, то должен также любить и ее, так как у нее мое лицо. Она берет ее за руку и проводит в толпу ассамблеи, опираясь и на мою руку. Тут я вынужден спокойно выслушивать двадцать вопросов, задаваемых миледи Харрингтон женщинами и мужчинами, которые меня еще не видели.
– Это не муж ли м-м Корнелис приехал?
– Нет, нет, нет, – говорит миледи Харрингтон всем любопытным, и я вынужден терпеть, потому что все говорят мне в форме комплимента, что никогда еще дитя не было так похоже на своего отца, как юная Корнелис на меня, и мне хотелось бы, чтобы та отпустила малышку; но это ее слишком развлекает, чтобы она доставила мне это удовольствие.
– Оставайтесь около меня, – говорит она мне, – если хотите узнать всех.
Она садится, заставив меня сесть рядом с собой и удерживая около себя стоящую малышку. Подходит ее мать по своим делам и, отвечая также на вопросы, не муж ли я ей, смиряется с этим и объясняет, что я только ее старый друг, и все, естественно, удивляются большому сходству между мной и ее дочерью. Все смеются и замечают, что в этом нет ничего удивительного, и Корнелис, чтобы прервать вопросы, говорит, что малышка научилась в совершенстве танцевать менуэт.
– Посмотрим, посмотрим, – говорит миледи Харрингтон, – пригласите скрипача.
Поскольку мы еще находимся в комнате, и бал еще не начался, приходит скрипач; желая, чтобы малышка отличилась, я ее приглашаю, и менуэт вызывает самые горячие аплодисменты присутствующих. Начался бал и продлился до рассвета, не прерываясь, поскольку есть уходили поочередно, в комнаты, все время. Я узнал всю знать и всех принцев, которые были здесь все, за исключением короля, королевы и принцессы Уэльской. Корнелис получила более двенадцати сотен гиней, но расходы были также огромные, без экономии, и включая необходимые меры против воровства всякого рода. Корнелис старалась представить всем своего сына, который держался там как жертва, не зная, что говорить, и отпуская только глубокие реверансы, которые, во всяком случае, в Англии стали весьма неловкими. Мне его было жалко. В этой подчиненной роли, которую он играл первый раз в жизни, он выглядел самым смущенным мальчиком на свете.
Бурная, полная приключений жизнь Джованни Джакомо Казановы (1725–1798) послужила основой для многих произведений литературы и искусства. Но полнее и ярче всех рассказал о себе сам Казанова. Его многотомные «Мемуары», вместившие в себя почти всю жизнь героя — от бесчисленных любовных похождений до встреч с великими мира сего — Вольтером, Екатериной II неоднократно издавались на разных языках мира.
Мемуары знаменитого авантюриста Джиакомо Казановы (1725—1798) представляют собой предельно откровенный автопортрет искателя приключений, не стеснявшего себя никакими запретами, и дают живописную картину быта и нравов XVIII века. Казанова объездил всю Европу, был знаком со многими замечательными личностями (Вольтером, Руссо, Екатериной II и др.), около года провел в России. Стефан Цвейг ставил воспоминания Казановы в один ряд с автобиографическими книгами Стендаля и Льва Толстого.Настоящий перевод “Мемуаров” Джиакомо Казановы сделан с шеститомного (ин-октаво) брюссельского издания 1881 года (Memoires de Jacques Casanova de Seingalt ecrits par lui-meme.
«Я начинаю, заявляя моему читателю, что во всем, что сделал я в жизни доброго или дурного, я сознаю достойный или недостойный характер поступка, и потому я должен полагать себя свободным. Учение стоиков и любой другой секты о неодолимости Судьбы есть химера воображения, которая ведет к атеизму. Я не только монотеист, но христианин, укрепленный философией, которая никогда еще ничего не портила.Я верю в существование Бога – нематериального творца и создателя всего сущего; и то, что вселяет в меня уверенность и в чем я никогда не сомневался, это что я всегда могу положиться на Его провидение, прибегая к нему с помощью молитвы во всех моих бедах и получая всегда исцеление.
«История моей жизни» Казановы — культурный памятник исторической и художественной ценности. Это замечательное литературное творение, несомненно, более захватывающее и непредсказуемое, чем любой французский роман XVIII века.«С тех пор во всем мире ни поэт, ни философ не создали романа более занимательного, чем его жизнь, ни образа более фантастичного», — утверждал Стефан Цвейг, посвятивший Казанове целое эссе.«Французы ценят Казанову даже выше Лесажа, — напоминал Достоевский. — Так ярко, так образно рисует характеры, лица и некоторые события своего времени, которых он был свидетелем, и так прост, так ясен и занимателен его рассказ!».«Мемуары» Казановы высоко ценил Г.Гейне, им увлекались в России в начале XX века (А.Блок, А.Ахматова, М.Цветаева).Составление, вступительная статья, комментарии А.Ф.Строева.
О его любовных победах ходят легенды. Ему приписывают связи с тысячей женщин: с аристократками и проститутками, с монахинями и девственницами, с собственной дочерью, в конце концов… Вы услышите о его похождениях из первых уст, но учтите: в своих мемуарах Казанова, развенчивая мифы о себе, создает новые!
Знаменитый авантюрист XVIII века, богато одаренный человек, Казанова большую часть жизни провел в путешествиях. В данной брошюре предлагаются записки Казановы о его пребывании в России (1765–1766). Д. Д. Рябинин, подготовивший и опубликовавший записки на русском языке в журнале "Русская старина" в 1874 г., писал, что хотя воспоминания и имеют типичные недостатки иностранных сочинений, описывающих наше отечество: отсутствие основательного изучения и понимания страны, поверхностное или высокомерное отношение ко многому виденному, но в них есть и несомненные достоинства: живая обрисовка отдельных личностей, зоркий взгляд на события, меткие характеристики некоторых явлений русской жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Уильям Берроуз — каким он был и каким себя видел. Король и классик англоязычной альтернативной прозы — о себе, своем творчестве и своей жизни. Что вдохновляло его? Секс, политика, вечная «тень смерти», нависшая над каждым из нас? Или… что-то еще? Какие «мифы о Берроузе» правдивы, какие есть выдумка журналистов, а какие создатель сюрреалистической мифологии XX века сложил о себе сам? И… зачем? Перед вами — книга, в которой на эти и многие другие вопросы отвечает сам Уильям Берроуз — человек, который был способен рассказать о себе много большее, чем его кто-нибудь смел спросить.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Эта авантюристка была римлянка, довольно молодая, высокого роста, хорошо сложена, с черными глазами и кожей поразительной белизны, но той искусственной белизны, что свойственна в Риме почти всем галантным женщинам, и которая так не нравится лакомкам, любящим прекрасную природу.У нее были привлекательные манеры и умный вид; но это был лишь вид. Она говорила только по-итальянски, и лишь один английский офицер по фамилии Уолпол поддерживал с ней беседу. Хотя он ко мне ни разу не обращался, он внушал мне дружеские чувства, и это не было только в силу симпатии, поскольку, если бы я был слеп или глух, с сэром Уолполом мне было бы ни жарко ни холодно…».
«Решившись заранее провести шесть месяцев в Риме в полном спокойствии, занимаясь только тем, что может мне предоставить знакомство с Вечным Городом, я снял на следующий день по приезде красивые апартаменты напротив дворца посла Испании, которым сейчас был монсеньор д’Аспурю; это были те апартаменты, что занимал учитель языка, у которого я брал уроки двадцать семь лет назад, когда был на службе у кардинала Аквавива. Хозяйкой этого помещения была жена повара, который приходил с ней спать только раз в неделю.
«Мне 23 года.На следующую ночь я должен был провести великую операцию, потому что в противном случае пришлось бы дожидаться полнолуния следующего месяца. Я должен был заставить гномов вынести сокровище на поверхность земли, где я произнес бы им свои заклинания. Я знал, что операция сорвется, но мне будет легко дать этому объяснение: в ожидании события я должен был хорошо играть свою роль магика, которая мне безумно нравилась. Я заставил Жавотту трудиться весь день, чтобы сшить круг из тринадцати листов бумаги, на которых нарисовал черной краской устрашающие знаки и фигуры.