История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 1 - [83]
В назначенный час я оказался у дверей донны Сесилии, в том же «визави», запряженном четверкой лошадей, и, как всегда, он оказался в моем распоряжении. Эта любезная вдова, несмотря на чистоту своих нравов, оказалась очень полезна для моих любовных отношений с ее дочерью. Вся семья расположилась в шестиместном фаэтоне, нанятом доном Франческо. В половине восьмого мы сделали остановку в маленьком доме, где дон Франческо организовал элегантный завтрак, который должен был возместить нам отсутствие обеда. В Тиволи мы прибывали только к ужину. Таким образом, после плотного завтрака, мы вернулись к нашим экипажам, и прибыли к его дому только в десять часов. У меня на пальце было кольцо, данное мне донной Лукрецией, увеличенное под размер моего пальца. Я отдал переделать лицевую сторону кольца, где виднелось лишь эмалевое поле с кадуцеем, обвитым одной змеей. Он виднелся между двумя греческими буквами Альфа и Омега. Это кольцо служило предметом обсуждения во время завтрака, пока не заметили, что на реверсе были те же камни, что составляли кольцо донны Лукреции. Адвокат и дон Франческо старались объяснить иероглиф, что очень развлекало донну Лукрецию, знавшую все. Проведя полчаса в осмотре дома дона Франческо, который был настоящей жемчужиной, мы отправились все вместе, чтобы провести шесть часов в экскурсии по древностям Тиволи.
Пока Донна Лукреция что-то говорила дону Франческо, я шепнул донне Анжелике, что, когда она будет хозяйкой этого дома, я буду приезжать в сезон, чтобы провести несколько дней вместе с ней.
– Во-первых, сударь, когда я буду здесь хозяйкой, первым человеком, перед которым я закрою дверь, будете вы.
– Благодарю вас, мадемуазель, что вы меня предупредили.
Забавно, что я принял эту выходку за очень красивое и очень ясное объяснение в любви. Я застыл как камень. Донна Лукреция, встряхнув меня, спросила, что мне сказала ее сестра. Когда она это услышала, она сказала мне серьезно, что после ее отъезда, я должен сделать все, чтобы заставить ее загладить свою ошибку. Она мне жаловалась, сказала она, что должна тебе отомстить.
Дон Франческо, указав мне на небольшую комнату с видом на оранжерею, сказал, что я там буду спать. Донна Лукреция притворилась, что этого не слышит. Принужденные вместе со всеми отправиться рассматривать красоты Тиволи, мы не могли надеяться найти днем возможность остаться наедине. Мы провели вместе шесть часов, любуясь и восхищаясь, но я почти ничего не видел. Если читателю любопытно узнать что-то о Тиволи, не побывав там, он может почитать Кампаньяни. Я узнал Тиволи только двадцать восемь лет спустя. К вечеру мы вернулись в дом, усталые и умирающие от голода. Час отдыха перед тем, как сесть за стол, два часа за столом, изысканная кухня и отличное вино Тиволи восстановили нас так, что нам потребовались только кровати для сна, либо для праздника любви. Никто не хотел спать в одиночестве. Лукреция говорит, что она будет спать с Анжеликой в комнате, выходящей на оранжерею, в которой ее муж будет спать с аббатом, а ее младшая сестра со своей матерью. Такой план всех устроил. Дон Франческо взял свечу, отвел меня в кабинет, где я расположился, показал мне, как я мог бы запереться, а затем пожелал спокойной ночи. Этот кабинет был смежным с комнатой, где должны были спать две сестры. Анжелика не обратила внимания на тот факт, что я был ее соседом. Пять минут спустя я увидел их, через замочную скважину, входящими в сопровождении дона Франческо, который зажег им ночную лампу и оставил их. Запершись, они присели на канапэ, и я увидел, что они раздеваются. Лукреция, зная, что я ее слышу, сказала сестре, чтобы та легла в постель со стороны окна. Вот дева, не зная, что ее видят, снимает свою рубашку и проходит этакой импозантной фигурой на другую сторону комнаты. Лукреция, прикрутив ночник, гасит свечи и тоже ложится. Счастливые моменты, которые я не надеюсь больше пережить, но дорогое воспоминание о которых может заставить меня потерять только смерть. Думаю, что никогда я не раздевался быстрее. Я открываю дверь и падаю в объятия Лукреции, которая говорит своей сестре: – Это мой ангел, заткнись и спи. Она ничего больше не могла сказать, потому что наши склеившиеся рты больше не были ни органами речи, ни каналами дыхания. Став единым существом в одно мгновение, мы были не в силах сдерживать ни на минуту наше первое желание; оно достигло своего предела без всякого шума поцелуев и без каких-либо движений с нашей стороны. Жестокий огонь, охвативший нас, вдохновил нас; он бы нас сжег, если бы мы попытались ему воспротивиться. После небольшой передышки, молчаливые, серьезные и спокойные, гениальные министры нашей любви, дорожа огнем, который зажегся в наших жилах, мы осушаем наши поля, залитые слишком обильным наводнением, произошедшим в первое извержение. Мы расплачиваемся за это священное служение тонким бельем, взаимно, благоговейно и соблюдая религиозное молчание. После этого очищения, мы отдаем дань нашими поцелуями всем частям тела, подвергнувшимся наводнению. Затем дело стало за мной, чтобы пригласить мою прекрасную воительницу начать конфликт, тактику которого может знать только амур, сражение, которое, очаровывая все наши чувства, не может иметь иного греха, кроме слишком раннего окончания, но Я преуспел в искусстве затягивания. В конце Морфей, овладев нашими чувствами, погружает нас в нежную смерть, до того момента, когда свет зари являет в наших едва открытых глазах неиссякаемый источник новых желаний. Мы отдаемся им, но чтобы их разрушить. Прекрасное разрушение, которому мы можем предаться, лишь снова их убивая.
Бурная, полная приключений жизнь Джованни Джакомо Казановы (1725–1798) послужила основой для многих произведений литературы и искусства. Но полнее и ярче всех рассказал о себе сам Казанова. Его многотомные «Мемуары», вместившие в себя почти всю жизнь героя — от бесчисленных любовных похождений до встреч с великими мира сего — Вольтером, Екатериной II неоднократно издавались на разных языках мира.
О его любовных победах ходят легенды. Ему приписывают связи с тысячей женщин: с аристократками и проститутками, с монахинями и девственницами, с собственной дочерью, в конце концов… Вы услышите о его похождениях из первых уст, но учтите: в своих мемуарах Казанова, развенчивая мифы о себе, создает новые!
Великий венецианский авантюрист и соблазнитель Джакомо Казанова (1725—1798) — один из интереснейших людей своей эпохи. Любовь была для него жизненной потребностью. Но на страницах «Истории моей жизни» Казанова предстает не только как пламенный любовник, преодолевающий любые препятствия на пути к своей цели, но и как тонкий и умный наблюдатель, с поразительной точностью рисующий портреты великих людей, а также быт и нравы своего времени. Именно поэтому его мемуары пользовались бешеной популярностью.
Мемуары знаменитого авантюриста Джиакомо Казановы (1725—1798) представляют собой предельно откровенный автопортрет искателя приключений, не стеснявшего себя никакими запретами, и дают живописную картину быта и нравов XVIII века. Казанова объездил всю Европу, был знаком со многими замечательными личностями (Вольтером, Руссо, Екатериной II и др.), около года провел в России. Стефан Цвейг ставил воспоминания Казановы в один ряд с автобиографическими книгами Стендаля и Льва Толстого.Настоящий перевод “Мемуаров” Джиакомо Казановы сделан с шеститомного (ин-октаво) брюссельского издания 1881 года (Memoires de Jacques Casanova de Seingalt ecrits par lui-meme.
«История моей жизни» Казановы — культурный памятник исторической и художественной ценности. Это замечательное литературное творение, несомненно, более захватывающее и непредсказуемое, чем любой французский роман XVIII века.«С тех пор во всем мире ни поэт, ни философ не создали романа более занимательного, чем его жизнь, ни образа более фантастичного», — утверждал Стефан Цвейг, посвятивший Казанове целое эссе.«Французы ценят Казанову даже выше Лесажа, — напоминал Достоевский. — Так ярко, так образно рисует характеры, лица и некоторые события своего времени, которых он был свидетелем, и так прост, так ясен и занимателен его рассказ!».«Мемуары» Казановы высоко ценил Г.Гейне, им увлекались в России в начале XX века (А.Блок, А.Ахматова, М.Цветаева).Составление, вступительная статья, комментарии А.Ф.Строева.
Знаменитый авантюрист XVIII века, богато одаренный человек, Казанова большую часть жизни провел в путешествиях. В данной брошюре предлагаются записки Казановы о его пребывании в России (1765–1766). Д. Д. Рябинин, подготовивший и опубликовавший записки на русском языке в журнале "Русская старина" в 1874 г., писал, что хотя воспоминания и имеют типичные недостатки иностранных сочинений, описывающих наше отечество: отсутствие основательного изучения и понимания страны, поверхностное или высокомерное отношение ко многому виденному, но в них есть и несомненные достоинства: живая обрисовка отдельных личностей, зоркий взгляд на события, меткие характеристики некоторых явлений русской жизни.
«Пойти в политику и вернуться» – мемуары Сергея Степашина, премьер-министра России в 1999 году. К этому моменту в его послужном списке были должности директора ФСБ, министра юстиции, министра внутренних дел. При этом он никогда не был классическим «силовиком». Пришел в ФСБ (в тот момент Агентство федеральной безопасности) из народных депутатов, побывав в должности председателя государственной комиссии по расследованию деятельности КГБ. Ушел с этого поста по собственному решению после гибели заложников в Будённовске.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
«– Вчера, – сказала мне она, – вы оставили у меня в руках два портрета моей сестры М. М., венецианки. Я прошу вас оставить их мне в подарок.– Они ваши.– Я благодарна вам за это. Это первая просьба. Второе, что я у вас прошу, это принять мой портрет, который я передам вам завтра.– Это будет, мой дорогой друг, самое ценимое из всех моих сокровищ; но я удивлен, что вы просите об этом как о милости, в то время как это вы делаете мне этим нечто, что я никогда не осмеливался бы вас просить. Как я мог бы заслужить, чтобы вы захотели иметь мой портрет?..».
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Погомас, который в Генуе назвался Пассано, поскольку все его знали, представил мне свою жену и свою дочь, некрасивых, грязных и наглых. Я быстро от них избавился, чтобы наскоро пообедать с моей племянницей и отправиться сразу к маркизу Гримальди. Мне не терпелось узнать, где обитает Розали.Лакей сенатора сказал мне, что его светлость находится в Венеции, и что его не ждут раньше конца апреля. Он отвел меня к Паретти, который женился через шесть или семь месяцев после моего отъезда.Сразу меня узнав, он показал, что рад меня видеть, и покинул свою контору, чтобы пойти представить меня своей жене, которая при виде меня испустила крик восторга и кинулась ко мне с распростертыми объятиями.
«Решившись заранее провести шесть месяцев в Риме в полном спокойствии, занимаясь только тем, что может мне предоставить знакомство с Вечным Городом, я снял на следующий день по приезде красивые апартаменты напротив дворца посла Испании, которым сейчас был монсеньор д’Аспурю; это были те апартаменты, что занимал учитель языка, у которого я брал уроки двадцать семь лет назад, когда был на службе у кардинала Аквавива. Хозяйкой этого помещения была жена повара, который приходил с ней спать только раз в неделю.