История зарубежной литературы XVIII века - [109]

Душа в огне, нет силы боле,

Скорей в седло и на простор,

Уж вечер плыл, лаская поле,

Висела ночь у края гор.[17]

Параллельно с подчеркнуто субъективной манерой в лирике Гете этих лет намечается и другая линия — подражание народной песне, подсказанное его увлечением фольклором («Степная розочка»). Лирическое начало господствует в творчестве Гете 1770-х годов независимо от избранной жанровой формы. А поиски жанра и стиля заставляли его обращаться то к лирическим формам (ода, песня, идиллия, притча в стихах), то к драме — исторической, философской, стилизованным фарсам, бытовой буржуазной драме, то, наконец, к роману («Вертер»).

Занятия в университете Гете на этот раз сумел связать с кругом своих новых интересов: экзамен по истории права привел его к эпохе рубежа XV–XVI вв., которую он справедливо считал переломной в истории Германии и изобразил в исторической драме «Гёц фон Берлихинген» (1773). Он защитил диссертацию, которую чуть было не отклонили из-за чересчур вольной трактовки вопроса об установлении религиозного культа и откровенно высказанного принципа свободы совести. Летом 1771 г. Гете вернулся домой обладателем ученой степени доктора прав. Во Франкфурте ему пришлось заняться адвокатской деятельностью, но все его помыслы были заняты литературой. Он лелеет мечту написать драму о великом человеке, «апостоле, пророке», о сильной личности, возвышающейся над толпой и способной повести ее за собой. Идея богоравной личности постепенно перерастает в идею о личности богоборческой. В эту пору Гете решительно противопоставляет себя официальной религиозной догме, его привлекает пантеистическая философия Спинозы. Она получает отражение в одах (или гимнах), написанных вольными ритмами. В них явственно сказывается влияние философских од Клопштока с их смелой образностью, языкотворчеством, вольностью грамматических связей, порывистым ритмом. Наиболее ярким новаторством поэтической формы отличается «Песнь странника в бурю» (1772). Странник, застигнутый бурей и грозой, с трудом пробивает себе дорогу. Это мятущаяся сильная натура, ставшая в творчестве Гете символической. Герой Гете отвергает мирные идиллические радости, воспетые Феокритом, чувственную негу Анакреона во имя поэзии борьбы, бурного движения, прославляемого Пиндаром. Это — своего рода отречение от собственного поэтического прошлого, поворот в сторону новых философских и эстетических ценностей. Те же идеи составляют содержание од «Песнь Магомета» и «Прометей», написанных также вольными ритмами.

Сильная мятежная личность, утверждающая свое равенство с богами, бросающая им вызов, проецируется на фигуру всемирно-исторического масштаба (Магомет) и на античный миф о Прометее. Отвлеченной философской мысли соответствует свободная форма оды, не связанная каноническими строфами, рифмами, метром. В «Песни Магомета» пророк символизируется в образе горного потока, увлекающего за собой мелкие ручьи и родники («своих братьев») и несущего их в объятия «вечному отцу — океану» (пантеистически понимаемому божеству). В «Прометее» богоборец, восстающий против отца-Зевса, бросает ему в лицо слова гневного презрения и упрека:

Мне тебя чтить? За что?

Разве смягчил ты мученья

Обремененного?

Разве утишил ты слезы

Страхом объятого?[18]

По-иному подошел Гете к проблеме сильной личности, восстающей не против божественного, а против установленного людьми порядка, в исторической драме «Гёц фон Берлихинген». Она была написана осенью 1771 г. и послана на суд Гердеру, который подверг ее суровой критике. Во второй, переработанной редакции драма вышла в свет в 1773 г. По примеру Шекспира Гете обратился к переломному моменту национальной истории — эпохе Крестьянской войны 1524 1526 гг. и Реформации. В ней он видел корни тех зол и бедствий современности, которые так болезненно ощущало его поколение. Своим героем он избрал имперского рыцаря Готфрида фон Берлихингена, чье жизнеописание, составленное им самим, попалось Гете на глаза в городской библиотеке. Среди имперских рыцарей XVI в., сражавшихся за свою независимость с крупными князьями, таких, как Франц фон Зикинген, великий гуманист Ульрих фон Гуттен и другие, историческому Гёцу принадлежало весьма скромное место. Гете поднял эту фигуру до масштаба сильной личности, воплощавшей для него величественное прошлое, энергию и волю к действию, неистребимую жажду справедливости и любовь к свободе, утраченные современным изнеженным, слабым и лживым поколением. По словам самого Гете, он хотел изобразить «буйного самоуправца в анархическую эпоху». Гёц выступает поборником справедливости, как ему подсказывает чувство и совесть — более надежные судьи, чем те, которые опираются на статьи и параграфы римского кодекса (противопоставление чисто руссоистского плана). Но свой справедливый суд он вершит с помощью кулачного права, подстерегая своих недругов на большой дороге. Он ведет неутомимую и безнадежную борьбу против могущественного епископа Бамбергского, превосходящего его не только военной силой и богатством, но и искусством интриги и клеветы. Политическое противостояние мелкого имперского рыцаря и крупного феодала — вполне реальная историческая ситуация XVI в. Но в драме Гете она перерастает в противостояние идеализированного прошлого с его патриархальным благородством и честностью и презренного настоящего, в котором принципы и повадки епископа Бамбергского дали пышные всходы.