История западноевропейской музыки до 1789 года. Том 1 (до XVIII века) - [93]

Едиными остаются принципы композиции и основы полифонического письма у мастеров конца XV — первой четверти XVI века. Высокий авторитет и большая известность многих из них (особенно Изаака ^ Мутона, не говоря о Жоскене) способствовали дальнейшему укреплению позиций творческой школы в разных странах Европы. Традиция сочинения месс на григорианский первоисточник или на музыку chanson находится в полной силе, отступления от нее редки. Складывается определенный круг излюбленных тем, которые многократно привлекают к себе внимание композиторов и служат основой ряда произведений: «L’homme armé», «Fors seulement», «Malheur me bat», «Allez regretz», «Je ne demande» и другие. Сплошь и рядом известные —chansons вновь и вновь обрабатываются то тем, то иным автором, создающим свой вариант уже известного образца[52]. Даже Жоскен, использовавший мелодию «L’homme armé» при сочинении двух месс, написал свою четырехголосную chanson «L’homme armé»! С возрастающим интересом композиторов к принципу мессы-пародии их менее удовлетворяет григорианская мелодика, поскольку они стремятся найти многоголосный первоисточник. В дальнейшем наряду с chanson и вслед за ней был использован мадригал в этом качестве; вошло также в практику пародирование композиторами собственных мотетов в мессе. Эта опора на образец, по существу, удерживается как принцип композиции (не взирая на отдельные исключения) до конца XVI века — вплоть до Палестрины и Орландо Лассо. Огромное внимание направлено на технику полифонического письма, на сложный контрапункт, на каноны разных видов, особые тайны и загадки прочтения нотной записи (в основном виде, с пропусками пауз, в иных длительностях, в иных соотношениях голосов и т. д.), нередко зашифрованные условными девизами от непосвященных. Далеко не все из этих технических ухищрений было слышно при исполнении и на деле оставалось своего рода профессиональным, цеховым испытанием того или иного мастера.

Вместе с тем на общей основе тематизма, принципов полифонического развития и формообразования, в композиторской практике не могли не сказываться и индивидуальные отличия крупных мастеров, и большие или меньшие связи их, в частности, с Италией, и даже как бы внутренние направления, обозначающиеся в рамках творческой школы. Исследователи нередко усматривают в этом процессе, с одной стороны, линию Окегема, с другой — явные признаки влияния Жоскена. Разграничить то и другое нелегко, ибо к Жоскену сходились и линия полифонической виртуозности, и устремления к прояснению стиля. Так или иначе, в творчестве Пьера де Ла Рю, Агриколы, Марбриана де Орто преобладают линеарно-полифонические тенденции (при некоторых жесткостях у одного, ритмической изысканности у другого, контрапунктической сложности у третьего). И в то же время у Мутона, с его интересом к крупной полифонической форме и высоким уровнем мастерства, нет пристрастий к сплошной имитационности, а очевидны скорее внутренне-вариационные методы полифонического развития. Гармоническое прояснение стиля характерно для Брумеля, хотя среди его четырехголосных месс (5 из них были изданы в Венеции, из самых первых образцов нотопечатания, в 1503 году) выделяется одна двенадцатиголосная. Не случайно у ряда крупных полифонистов, авторов месс и мотетов, порою носящих духовный сан, наиболее выделялись и приобрели долгую популярность их песни: у Бюнуа и Компера — их chansons, у Изаака — немецкая Lied «Insbruck, ich muss dich lassen». Это означало, что они верно почувствовали, уловили живой дух своего времени и сумели преодолеть академические рамки крупных полифонических форм.

Новое поколение нидерландских мастеров, работавших преимущественно во второй четверти XVI века и в начале его второй половины, уже как бы расслаивается: большинство композиторов сосредоточено на севере и не связано деятельностью с Италией, отдельные же мастера, напротив, всю или почти всю свою творческую жизнь проводят в Италии и способствуют дальнейшему распространению в Риме, Флоренции или Венеции нидерландской полифонической традиции.

Наиболее крупными деятелями в этом поколении были: Якоб Клеменс-не-Папа (ок. 1510 — ок. 1556)[53], Николае Гомберт (ок. 1500 — ок. 1556), Адриан Пти Коклико (ок. 1500 — после сентября 1562) и Адриан Вилларт (ок. 1400 — 1562). Клеменс-не-Папа был связан с Брюгге, его произведения издавались в Антверпене; он создал 10 месс, множество мотетов, писал также французские и нидерландские песни, трехголосные голландские псалмы. Он прекрасно владел полифоническим мастерством, все его мессы выполнены в технике пародий, и вместе с тем письмо его отличается гармонической ясностью, текст хорошо слышен и целое легко для восприятия. Рядом с ним Гомберт представляет несколько иную линию творческой школы. Его мессы, мотеты, chansons выдержаны в строгом, по преимуществу линеарном складе многоголосия, пронизанного имитациями, почти без пауз, при равно насыщенной фактуре. Будучи композитором при дворе Карла V, Гомберт сопровождал короля в Испанию, Ниццу, Тунис, пользовался большим авторитетом и, по-видимому, мало поддавался новым веяниям времени (среди его мотетов есть старинные формы с четырьмя различными текстами). Пти Коклико, композитор, певец, теоретик, педагог, родом из Фландрии, находился одно время на службе папы и французских королей, работал в Виттенберге, во Франкфурте-на-Одере, в Штеттине, Кенигсберге, Нюрнберге и кончил жизнь в Копенгагене. С его деятельностью непосредственно связано укоренение традиций полифонической школы во Франции и немецких центрах. Совершенно, иначе сложилась творческая судьба Вилларта, хотя он происходил, вероятно, из Брюгге и, как его коллеги, не миновал профессии певца. С 1515 года он обосновался в Италии, сначала был связан работой с Римом, входил как певец в капеллу д’Эсте в Ферраре, а затем с 1527 года до конца жизни возглавлял капеллу в соборе св. Марка в Венеции, откуда, между прочим, ездил во Фландрию за певцами. Многолетняя деятельность Вилларта в Италии образовала крепкое звено, соединяющее творческие традиции нидерландцев с развитием местных полифонических школ, в первую очередь венецианской. Вилларт и сам не остался равнодушным к новым впечатлениям: помимо месс и мотетов он создавал и мадригалы на итальянские тексты.