История западноевропейской музыки до 1789 года. Том 1 (до XVIII века) - [157]

«Осмысляя своеобразие семнадцатого века как эпохи, — пишет советский историк литературы, — необходимо учитывать, что последняя играет во многом узловую, критическую роль в развитии того процесса борьбы между силами, защищающими феодальные устои, и силами, расшатывающими эти устои, начальная стадия которого относится к эпохе Возрождения, а завершающая охватывает эпоху Просвещения»[89]. Понятно, что в этих условиях поступательное идейно-культурное движение прогрессивных сил встречает большие препятствия на своем пути, тормозится реакционными процессами, непроизвольно задерживается. Но оно все-таки побеждает, достигая победы — при неизменно высоком напряжении сил, в неустанной борьбе — социальной, повседневно-жизненной, творческой. Для музыкального искусства XVII век был более всего эпохой великого преодоления — преодоления религиозной тематики, ограниченности образной системы прошлого, внеличного начала в хоровой классике строгого стиля, подчиненной роли музыки вне широты светских творческих концепций. Но не одно прошлое преодолевалось тогда. Главный пафос времени, захвативший все сферы духовной деятельности, состоял в преодолении глубоких противоречий, порожденных развитием общества от XVI к XVIII веку. Именно это напряжение духовных сил, которого словно дожидалась музыка, помогло и ей преодолеть известную ограниченность своего действия и совершить то, что было недостижимым даже в духовной атмосфере Возрождения. Противоречивая эпоха выдвинула великих художников — новых, оригинальных, неисчерпаемых. Во многом они подняли целину музыкального искусства, создав оперу, кантату, ораторию, новые инструментальные жанры, подводя в итоге музыкальное искусство Западной Европы к периоду Баха — Генделя. В большинстве эти художники не имели даже подражателе и эпигонов, ибо не было еще проторенной колеи для этого. Но зато они приобрели последователей: их дело продолжили лучшие представители будущих поколений.

Победа человеческого духа, одержанная в поистине драматичных исторических условиях, сообщает особое величие этой эпохе. Прогрессивные гуманистические силы искусства, заложенные в нем еще Ренессансом, широко развернулись, преодолели все препятствия, выдержали все испытания на пути от XVI к XVIII веку. Не забудем, однако, что мы оцениваем это уже на большой исторической дистанции, осознавая направление, в котором шел процесс, его конечные цели. Внутри же XVII века такой ясности перспектив для современников, надо полагать, еще не было. Противоречивость эпохи, ее высокий творческий накал при множественности творческих проявлений и неравномерности социального и художественного развития разных стран отнюдь не способствовали ясности общей картины. Вместе с тем в самом подъеме творческой мысли и тогда, несомненно, поражала большая стихийная мощь, удивительная свежесть жизнеощущения. Поток движения словно не вошел еще в единое русло. Он мчался, взмутненный и бурлящий, прорываясь сквозь тяжелые преграды и сметая их на своем пути.

ОПЕРА И КРУПНЫЕ ВОКАЛЬНЫЕ ЖАНРЫ В ИТАЛИИ

Ведущая роль Италии в развитии западноевропейского музыкального искусства от XVI к XVIII веку не вызывает сомнений. Именно в Италии ранее всего наметился важнейший рубеж между двумя историческими эпохами: рождение оперы ознаменовало решительный, перелом в музыкальном стиле. Отсюда ведут свои истоки новые направления XVII века. Италия же сохраняла творческую инициативу в разработке почти всех главнейших музыкальных жанров того времени. Это происходило, однако, в исторических условиях, далеких от духовной атмосферы итальянского Ренессанса. Тогда, в XIV-XVI веках, расцвет художественного творчества стимулировался самим ходом развития общества, совпадал с величайшим прогрессивным переворотом, который переживало человечество (известное определение Энгельса). Теперь, в XVII веке, новый подъем творческой мысли совершался как будто бы вопреки тормозящим факторам и процессам в истории Италии. Тем более удивительно, что облик итальянской музыки на пути от XVI к XVIII веку оказался столь ярким и по-своему очень цельным, а пример итальянских мастеров так много значил для музыкантов других стран.

Высокий творческий потенциал, цельность национальной школы и ее авторитет в Европе могли бы показаться парадоксальными для Италии XVII века, если не учитывать сложной противоречивости эпохи, всецело сказавшейся и в ее духовной жизни. Нередко историки подчеркивают роль феодально-католической реакции, экономический упадок страны, ослабление ее торговли и промышленности, процесс рефеодализации, имевший место в XVII веке, зависимость от Испании (особенно в Неаполе, Сицилий, Милане) и других стран. Все это справедливо. Росли большие города, нищали малые, сельское хозяйство привлекало к себе больший интерес, нежели промышленность; инквизиция сожгла на костре в 1600 году передового мыслителя Джордано Бруно, католическая церковь долго преследовала великого Галилея. Но какова бы ни была зависимость крупных городов от дворов светских и духовных властителей, нельзя отрицать, что Флоренция, Мантуя, Рим, Болонья, Неаполь (а не только независимая Венеция) были в XVII веке важными культурными центрами страны, в частности музыкальными ее центрами. Признаки феодальной реакции и обострение классовых противоречий в деревне (обогащение дворян и буржуазии за счет жестокой эксплуатации крестьянства) еще не означали полного порабощения народных масс. Как раз в XVII веке крестьяне (как и городская беднота) в Италии вели постоянную тайную и явную борьбу против своих угнетателей. Крестьянские бунты превращались порой в подлинные войны (в 1650-е годы в Савойе). Народные восстания в Неаполе, Палермо, Мессине были направлены не только против испанского владычества; они носили одновременно и антифеодальный характер. Не случайно черты народного быта, народных образов, народной речи и мелодии проникают в искусство того времени.