История Японского архипелага как социоестественный и информационный процесс - [7]
Пассивность по отношению к внешнему пространству компенсировалась значительной активностью в создании внутренней информационной инфраструктуры, немыслимой без строительства дорог и подготовки специалистов протоинформатики — грамотных чиновников. Эта инфраструктура обеспечила единое товарно-информационное поле единого государства: облегчила обменные процессы между центром и провинцией, между регионами, различными хозяйственными укладами. Еще в VII в. было построено несколько дорог, соединявших центральную Японию, где локализовались резиденции японских императоров, с Нанива (совр. Осака), где находился морской порт. О выдающемся значении, придававшемся раннеяпонским государством дорогам, свидетельствует знаменитый «манифест Тайка» (645 г.), знаменующий собой начало перехода к «современному» государству. В этом указе наряду с радикальными реформами прежней системы социально-политического устройства (отмена частной собственности на землю, ликвидация лично зависимых категорий населения, введение надельной системы землепользования) большое значение придается созданию сети почтовых дворов, призванных обеспечить бесперебойное сообщение между центром и провинцией. В VIII в. усилиями государства строятся семь государственных дорог — «кандо», которые охватывали по преимуществу центральную Японию и были призваны обеспечить сбор налогов, быстрое и эффективное сухопутное сообщение. На них располагаются почтовые дворы «экика» или «умая», число которых в IX в. составляло 402. Почтовые дворы существовали также на «средних» и «малых» дорогах. Число лошадей, которое предписывалось содержать на них, насчитывало соответственно 20, 10 и 5. Водные коммуникации государством почти полностью были проигнорированы: число водных почтовых дворов было крайне невелико. Данная стратегия была, несомненно, стратегией чисто земледельческого государства. Одним из символических, да и практических выражений такой стратегии явилось прекращение посольств в Китай в IХ в. и прямой запрет на контакты с ним без специального разрешения: достигнув на какой-то период политико-социальной стабильности, государство абсолютно потеряло интерес к подвижной стихии воды, соединявшей его с внешним миром, стало испытывать страх перед открытыми пространствами, все более замыкаясь «на внутреннем» во всех его проявлениях. На самом-то деле такой подход реально игнорировал природные условия архипелага, что и послужило впоследствии одной из причин глубокого кризиса властных структур аристократии: полная замкнутость системы и отсутствие информации из внешнего мира ведет, как известно, к ее гибели, завершившейся выходом на историческую арену сословия самураев. Товарные потоки стали все более направляться водным путем. Негосударственный каботажный флот получил большое развитие к ХI веку. Однако основные культурные стереотипы были уже сформированы: самурайство как социальный слой тоже не имело особого желания выходить за пределы Японии, и ее милитаристская направленность реализовалась в серии междоусобных войн и закрытии страны.
Что касается создания общегосударственного информационного поля, то здесь еще начиная с VII в. был сделан сознательный выбор в пользу письменных средств коммуникации. О размахе употребления письменности для государственных нужд свидетельствуют «деревянные таблички» моккан, массовые находки которых относятся к самому последнему времени. На нынешний день их извлечено уже около 160 тысяч, количество мест находок — около 250. На этих табличках содержится в основном информация, представляющая интерес для государственного управления: переписка между различными ведомствами, сведения о назначениях, поступлении налогов, складировании и хранении товаров и т. п. Кроме того, обнаружены таблички с цитатами из произведений китайской классической литературы, японские стихи, записанные иероглифами в их фонетической функции. Двор требовал от провинций детальнейших отчетов о составе местного населения, сборе налогов и т. д. Документация отправлялась ко Двору несколько раз в год, ее одноразовый объем, как свидетельствуют сохранившиеся данные по провинции Идзумо, мог доходить до 45 свитков. Из документов, присылаемых из Центра, наиболее массовыми являются календари, призванные обеспечить создание единого общегосударственного времени, «вмещающие» в себя всю остальную информацию, необходимую для функционирования государства. Такой интенсивный обмен информацией не мог, разумеется, осуществляться без организации планомерного образовательного процесса. Школы чиновников создаются в Японии на удивление рано: столичная — в 670 г. с 450 учениками, 60 провинциальных — в 701 г. с числом учеников от 24 до 60 каждая. Кроме того, существовали школы медицины и астрологии с общим числом учеников около 110. Количество получающих планомерное образование в каждый отдельно взятый момент было для своего времени достаточно велико: более 3 тысяч человек. К тому же какое-то количество буддийских монахов получало образование при монастырях. С Х в. на смену пришедшему в упадок государственному образованию приходит образование домашнее, с размахом, достаточным, чтобы обеспечить реальное функционирование письменности как средства управления и коммуникации. Усвоение единого корпуса текстов создавало единую культурную память, без которой невозможно формирование общенациональной культуры. Кроме того, китайский язык до определенной степени играл роль койнэ, призванного преодолеть и диалектную раздробленность.
В каждой культуре сплелись обыденные привычки и символические смыслы. Японская культура — не исключение. Автор многочисленных книг о Японии А.Н. Мещеряков рассказывает о буднях обитателей этой страны и о том символическом мире, который они создали. Эта книга — подарок каждому, кто хочет понять, как живут японцы и как они видят сотворенный ими мир. Книга богато иллюстрирована и обращена к тем, кто интересуется культурой народов Дальнего Востока.
Настоящая книга состоит из нескольких разделов (письменные источники, мифы и божества, святилища, школы и интерпретаторы, искусство), которые необходимы для описания этой религии. Авторам пришлось сочетать решение задач научных, популяризаторских и справочных для создания наиболее полного представления у отечественного читателя о столь многообразном явлении японской жизни, как синто. Для специалистов и широкого круга читателей, интересующихся историей и культурой Японии.
Император и его аристократическое окружение, институты власти и заговоры, внешняя политика и стиль жизни, восприятие пространства и времени, мифы и религия… Почему Япония называется Японией? Отчего японцы отказались пить молоко? Почему японцы уважают ученых? Обо всем этом и о многом другом — в самом подробном изложении, какое только существует на европейских языках.
Книга посвящена описанию культуры и образа жизни японцев. Первая часть книги, давшая название всему изданию, принадлежит перу А. Н. Мещерякова, известного ученого, автора многих работ по древней и средневековой Японии, долго жившего в этой интереснейшей стране. С неизменной любовью, но без обиняков, он показывает нам внутренние, порой интимные особенности японской жизни в неразрывной связи прошлого и настоящего. Во второй части приведены исторические записки миссионеров-иезуитов, проповедовавших христианство среди японцев в XVI–XVII вв.
Жанр статьи не дает возможности для сколько-нибудь полного изложения событийной стороны дела, связанной с формированием японского тоталитаризма. Поэтому в данной статье мне придется только наметить основные пункты, в которых японский тоталитаризм отличался от европейского. Тех, кому захочется более полно ознакомиться с историческими реалиями, отсылаю к моей недавней монографии (Мещеряков 2009). История и современность, № 2, сентябрь 2009 61–77.
Книга известного япониста представляет собой самое полное в отечественной историографии описание правления императора Мэйдзи (1852–1912), которого часто сравнивают с великим преобразователем России – Петром I. И недаром: при Мэйдзи страна, которая стояла в шаге от того, чтобы превратиться в колонию, преобразилась в мощное государство, в полноправного игрока на карте мира. За это время сформировались японская нация и японская культура, которую полюбили во всем мире. А. Н. Мещеряков составил летопись событий, позволивших Японии стать такой, как она есть.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) — видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче — исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) – видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче – исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
1968 год ознаменовался необычайным размахом протестов по всему западному миру. По охвату, накалу и последствиям все происходившее тогда можно уподобить мировой революции. Миллионные забастовки французских рабочих, радикализация университетской молодежи, протесты против войны во Вьетнаме, борьба за права меньшинств и социальную справедливость — эхо «долгого 68-го» продолжает резонировать с современностью даже пятьдесят лет спустя. Ричард Вайнен, историк и профессор Королевского колледжа в Лондоне, видит в этих событиях не обособленную веху, но целый исторический период, продлившийся с середины 1960-х до конца 1970-х годов.
В работе впервые в отечественной и зарубежной историографии проведена комплексная реконструкция режима военного плена, применяемого в России к подданным Оттоманской империи в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. На обширном материале, извлеченном из фондов 23 архивохранилищ бывшего СССР и около 400 источников, опубликованных в разное время в России, Беларуси, Болгарии, Великобритании, Германии, Румынии, США и Турции, воссозданы порядок и правила управления контингентом названных лиц, начиная с момента их пленения и заканчивая репатриацией или натурализацией. Книга адресована как специалистам-историкам, так и всем тем, кто интересуется событиями Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., вопросами военного плена и интернирования, а также прошлым российско-турецких отношений.