История XX века: Тайны, загадки и мифы - [49]

«Русские ведь тоже люди». Да и куда идти? У нас не было телеги с лошадью, и ходить мы оба не могли». Женщина, которой было в то время двадцать лет, с семилетнего возраста страдала детским параличом, поэтому она с отцом решила искать убежище в деревне и надеяться на лучшее. Возле канала, отведенного от реки Ангерапп, для деревенских жителей было устроено убежище: туннель в виде большой трубы, выстланный сеном, со скамьями по бокам. Когда Герда Мешулат и ее отец залезли в узкий туннель, они обнаружили там еще двенадцать человек, решивших, как и они, остаться в деревне. Среди них была мать с четырьмя детьми.

Нас охватил ужас тем туманным октябрьским утром, когда на склонах Ангераппа появились первые русские. Казалось, поначалу они выжидали, потом подкрались поближе, и не успели мы сообразить, как они стояли перед нами. У проходивших мимо них беженцев они отбирали часы и украшении.

Марианна Штумпенхорст, беженка, настигнутая Советами под Неммерсдорфом

Ранним утром 21 октября в окрестностях Неммерсдорфа завязался кровопролитный бой. Густав Кречмер из 2-го парашютно-десантного полка вспоминает тот бой: «Атака началась в густом тумане на рассвете, когда обычно никто не атакует. Из-за этого тумана мы не видели позиций русских. В результате через полчаса от нашей роты численностью 170 человек осталось всего 22 человека».

Когда выстрелы прекратились, отец Герды решился выйти из убежища, чтобы сходить в свой дом. «Снаружи было зловеще тихо, не было слышно перестрелки, — рассказывает Герда Мешулат. — Отец сказал: «Я сейчас схожу и сварю нам кофе»». Мы ведь даже не позавтракали, а ему нужно было только перейти через улицу. Прошло довольно много времени, но он действительно принес свежий кофе и нарезанный хлеб и сказал: «В деревне полно русских!» Советские солдаты обыскали старика, нет ли у него оружия, и отпустили». Люди в туннеле все еще надеялись на спасение.

К вечеру 21 октября немецкая авиация совершила массированный налет. Теперь красноармейцы сами были вынуждены искать защиты в укрытии, в котором, спасая свои жизни, ютились 14 человек. Поначалу советские солдаты не трогали напуганных деревенских жителей. Герда Мешулат помнит, что некоторые из них даже играли с детьми.

Я выходила последней, споткнулась на тальке и упала. Тогда сзади подошел офицер и выстрелил в меня из пистолета.

Герда Мешулат, единственная выжившая

А вечером произошел роковой инцидент: в убежище появился офицер в высоком звании и стал громко спорить с солдатами. Наконец он резко приказал штатским покинуть укрытие. Для Герды Мешулат это были самые ужасные минуты ее жизни: «Офицер стал у входа. И потом звучало только: «Пошел! Пошел!» Выйдя, я увидела по обе стороны склона перед туннелем русских с автоматами. Я услышала выстрелы — и потом предсмертный хрип расстрелянных».

Герда Мешулат вышла из укрытия последней. Когда она споткнулась и упала плашмя, русский офицер подошел сзади, приставил пистолет ей к затылку и нажал на спуск. Пуля прошла навылет, раздробив челюсть и задев скуловую кость. Герда Мешулат выжила чудом — единственная.

Когда на следующее утро немцы отвоевали Неммерсдорф, повсюду в домах они находили убитых: старуху, сидевшую на диване с пледом на коленях — красноармейцы убили ее выстрелом в голову; пожилую чету, видимо, попытавшуюся спрятаться от советских солдат за дверью — тщетно; молодую девушку, которая сидела, прислонившись к стене, с рассеченной надвое головой. «Рядом на столе лежал розовый комок, — описывает картину Хельмут Хоффман, принимавший участие в боях за Неммерсдорф. — Это был мозг молодой женщины».

На мосту через Ангерапп немецкие солдаты сделали еще одно ужасное открытие: возле трупа пожилой женщины лежал мертвый ребенок, а рядом его молодая мать. Соска ребенка валялась в пыли на дороге. При виде убитых мирных граждан многие немецкие солдаты ощутили ярость и ужас. Чувство собственной вины пришло лишь спустя десятилетия: «Мы прошли вглубь России на 2000 км и 2000 км обратно — там не уцелело ничего, — сознается сегодня солдат Хельмут Хоффман. — Кто сеет ветер, пожнет бурю».

Такого никогда не было, ведь речь шла о беззащитных женщинах и детях. Убитые солдаты — это понятно, они стреляют, чтобы убивать друг друга. Но убивать беззащитных людей?

Густав Кречмер, в то время парашютист

Немецкая пропаганда среагировала моментально. Уже через несколько дней после возвращения немцев в деревушку были доставлены врачи, видные деятели и репортеры. В том числе и журналисты из нейтральных стран, таких, как Швейцария и Швеция, а также французские репортеры, кинооператоры и фотографы, сделавшие первые съемки на месте преступления. Йозеф Геббельс понял, что из нападения на Неммерсдорф можно извлечь выгоду. Если до сих пор нацистские СМИ старались избегать подробных описаний страданий и смертей. то теперь в деталях не было недостатка. Казалось, что Геббельс буквально ждал такого повода, чтобы показать всему миру, какую опасность представляет Красная Армия.

«Месть за Неммерсдорф» — таким был его боевой клич, с его помощью он хотел активизировать «фанатичное сопротивление» населения. Лишь тот, кто ощутит угрозу для себя, своей семьи, своего дома и хозяйства, мобилизуется из последних сил, — так возвестил Геббельс. 26 октября 1944 года он записал в своем дневнике: «Вечером звонит Геринги сообщает в подробностях о зверствах, содеянных в отвоеванных нами деревнях и городах Восточной Пруссии. Эти зверства поистине ужасны. Я использую их для агитации в прессе, чтобы самые простодушные наблюдатели убедились, что ожидает немецкий народ, если большевизм на самом деле завладеет рейхом».