История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6 - [11]

Не желая допустить соединения союзников и предпочитая разбить их по частям, генерал-майор Хатунцев, стоявший лагерем при Калэсуаре, предпринял экспедицию во владения уцмия Каракайтагского. Он разделил отряд на две части: четыре роты Троицкого полка с одним орудием, под командою майора Нешковича 1-го, отправлены в Кураг, в подкрепление тамошнему гарнизону, для противодействия Сурхаю, если бы он попытался вторгнуться в Кюринскую провинцию; три же роты с двумя орудиями Хатунцев взял с собою в Дербент и, присоединив там 250 человек из гарнизона, в ночь на 28 июня форсированным маршем двинулся во владения уцмия Каракайтагского. Пройдя 60 верст от Дербента, Хатунцев, в пять часов по полуночи, остановился лагерем у селения Башлы, в котором насчитывалось до 200 домов и до 5000 жителей мужеского пола. Народ считал себя вольным, признавал уцмия своим протектором, но не платил ему никакой дани.

Неожиданное появление русского отряда навело такой страх, что население, несмотря на свою многочисленность, разбежалось в разные стороны. Разослав по всем соседним селениям гонцов с извещением о появлении русских, башлинцы признали лучшим покориться, и на другой день старшины их явились с просьбою о помиловании, просили не делать им никакого разорения, объявить, с какою целью прибыл русский отряд, и обещались удовлетворить всем нашим требованиям. Присягою над Кораном они обязались: не собирать войск, не оказывать никакой помощи Сурхайхану Казикумухскому и прекратить грабежи по дорогам из Кизляра и Тарков в Дербент.

Титул правителя Кайтага (обл. в Дагестане) с XVI в. Упразднен в 1820 г.

Точно такие же требования были предъявлены самому уцмию Каракайтагскому и старшинам прочих окружных селений. Получив и от них клятвенное обещание поступать во всем согласно желанию русского правительства, генерал-майор Хатунцев пошел обратно в Дербент, а оттуда отправился в Кураг, для осмотра войск и ограждения границ наших от неприятельских предприятий со стороны хана Казикумухского.

Из Курага Хатунцев отправил письмо Сурхаю, советуя ему оставить свои замыслы, распустить войска и не заставлять действовать против него силою оружия[46]. Прибытие в Кураг четырех рот пехоты на усиление тамошних войск, присяга уцмия и башлинцев заставили Сурхая подумать о своем положении. Он отвечал, что оставляет свое намерение действовать неприязненно и клянется Богом, что останется верен и спокоен. Хатунцев потребовал присяги и, зная непостоянство Сурхая и его вероломство, выступил с отрядом из Еурага и двинулся в Казикумух. Появление русских войск на границах владения заставило Сурхая вступить в переговоры, которые тянулись, впрочем, более 10 дней и сопровождались со стороны хана разными отговорками и уклонениями. Наконец, 17 июля он прислал с своим любимым сыном Муртаза-Алием присягу, утвержденную печатью, с извинением, что сам, по старости и слабости здоровья, не может приехать для личного свидания с Хатунцевым. С сыном Сурхая прибыли кадии акушенцев и даргинцев, которые также присягнули и поклялись, что с этих пор живший у них Ших-Али будет спокоен и не предпримет неприязненных действий против России. «В противном же случае, – писал Ртищев[47], – народ акушенский всякое вредное его поведение примет на собственную свою ответственность, только бы Шиху-Али под их надзором позволено было от российского правительства иметь среди их свое жилище беспрепятственно и от них не выгонять, так как народ акушенский, обязанный отцу его Фетх-Али-хану многими благодеяниями, признал его за своего кунака и, по их обыкновениям, обязан призреть его и оказать всякое покровительство».

Согласившись на эту просьбу и обещая, сверх того, уменьшить пошлины с товаров и изделий, привозимых акушенцами в Дербент и Кубу, генерал Хатунцев окончательно парализовал тем содействие дагестанцев персиянам и успел успокоить их, прежде чем Аббас-Мирза подошел к нашим границам.

Сосредоточив свои войска в урочище Яме, в восьми агаджах[48] от Тавриза, наследник персидского престола располагал, по слухам, вторгнувшись в Карабаг, разбить Котляревского, возмутить жителей Нухинского владения против Джафар-Кули-хана и двинуться в Грузию в то время, когда сардарь Хуссейн-Кули-хан направится со стороны Эривани, а Эмир-хан с своею конницею сделает набег на Елисаветпольский округ.

Под предлогом того, чтобы дать время всем отрядам собраться на назначенных им местах и затем действовать одновременно с разных сторон, персияне весьма долгое время не предпринимали ничего решительного и довольствовались одними разглашениями о значительности своих сил и серьезности своих намерений. Хуссейн-хан Эриванский боялся отойти далее 25 верст от Эривани и ограничивался передвижениями к Карасу и Эчмиадзину.

Передвижения эти, не имевшие вовсе решительного характера, производились с единственною целью отвлечь наши войска и внимание от Грузии, где подавленное было восстание проявилось снова. Один из грузинских владельцев, мтиулетинский моурав, по личному неудовольствию на начальство, собрал значительную партию буйных голов и произвел новое волнение в Кахетии. Шайка его состояла из жителей Ананурского уезда, ишавов, хевсур, гудомакарцев и мтиулетинцев. Не ограничиваясь грабежом и убийством русских чиновников, попадавшихся в их руки, восставшие просили помощи лезгин и отправили посланных к царевичу Александру, с приглашением, от имени всего народа, прибыть в Грузию и принять бразды правления. Хотя и было сделано распоряжение, чтобы никто не отлучался из деревень без ведома начальства, но 16 человек грузин Телавского уезда все-таки успели разными путями пробраться к царевичу Александру. Семейства бежавших были арестованы