История войны и владычества русских на Кавказе. Деятельность главнокомандующего войсками на Кавказе П.Д. Цицианова. Принятие новых земель в подданство России. Том 4 - [6]
Кроме опасностей на дороге, ведущей в Грузию, жители пограничных селений немало терпели от набегов и хищничества народов, населяющих хребет Кавказских гор. Дагестанцы и лезгины беспрерывно вторгались в Грузию; соседи их, чеченцы, осетины и даже кабардинцы, производили грабежи, как по дороге, ведущей в Грузию, так и по сю сторону хребта на Кавказской линии. Они врывались в наши границы, грабили селения и уводили в плен жителей. Западнее их и ближе к Черному морю поколение черкасского народа также хищничало и грабило своих соседей, черноморских казаков.
Все эти народы делились на три части: кабардинцы и осетины считались нашими подданными; черкесы, известные в официальной переписке под именем закубанцев, находились под покровительством Порты и, наконец, чеченцы и лезгины считали себя вольными и независимыми. Незначительность боевых средств заставляла тогдашних главнокомандующих в том крае прибегать к системе не новой, но довольно верной и состоявшей в том, чтобы, поддерживая разные поколения горских народов в постоянной между собою вражде и ссоре, не допускать их до единодушия, могущего сделаться для нас весьма опасным. Такая система была тем необходимее, что не было никакого основания рассчитывать на верность даже и тех племен, которые считались в подданстве России. Кабардинцы и осетинцы точно так же хищничали в наших пределах, как чеченцы и лезгины. В этом было виновато отчасти кавказское начальство, допустившее послабление и злоупотребление власти.
4 декабря 1802 года князь Цицианов прибыл в Георгиевск, где был завален жалобами кочующих народов и горских племен, находившихся в зависимости России. Кучи просьб не удивили главноуправляющего; ему известно было, что азиатский человек считает своею обязанностью, при каждой перемене начальника, пожаловаться на старого, как бы он хорош ни был, и польстить новому, которого никогда и не видывал. Князь Цицианов знал, что с претензиями этими надо поступать очень осторожно, подходить к ним с некоторою долею сомнения и недоверчивости. Кляузы и жалобы из-за личной вражды он оставил без всякого внимания, но в числе просьб нашел такие, которые, заслуживая полного внимания, требовали исследования и наказания виновных.
Вышедшие из-за реки Кубани нагайские татары жаловались на своего пристава, обременявшего их поборами и разного рода мздоимством. Найдя жалобы татар основательными, князь Павел Дмитриевич сменил пристава и назначил на его место генерал-майора султана Менгли-Гирея. Прося утверждения императора на такую перемену, князь Цицианов находил необходимым изъять Менгли-Гирея из подчинения главному приставу кочующих народов и поставить его в прямую зависимость от главнокомандующего. Само слово «пристав» предполагалось уничтожить и заменить «начальником над бештовскими нагайскими татарами», так как слово «начальник» всегда пользовалось большим значением между азиатскими народами, чем слово «пристав»[15].
Получивши утверждение императора[16], князь Цицианов должен был устроить дела и другого кочующего народа – калмыков.
Дербетовская, торгоутовская и хошоутовская орды, составлявшие калмыкский народ, были в крайней бедности и стеснены в земельном отношении. Две первые орды кочевали на нагорной стороне реки Волги; на луговом берегу находилась только одна хошоутовская орда, а прочие не имели права переходить туда.
Песчаные степи без воды, леса и даже без всякой растительности были переданы в вечный удел калмыкам. В этой бесплодной пустыне передвигались они с места на место, подходили к Волге, Куме, Царицынскому уезду и к землям донских казаков. Приближаясь к пограничным селениям, калмыки всюду встречали сопротивление со стороны жителей, не допускавших их ни к хорошей воде, ни к удобным пастбищам.
«Если где города, – писал главный пристав калмыкского народа Страхов[17], – не присвоили себе калмыкских земель в расстоянии верст за 25 и 35, там астраханская казенная палата отдает их внаем за маловажную цену, на десять и даже двенадцать лет. Казачьи станицы, крестьяне, татары, малороссияне, почты, ватаги захватывают и присвояют себе землю в таком излишестве, в каком им только вздумается. К Каспийскому морю, в так называемых мочагах, кочуют бедные люди или, яснее сказать, нищие всех орд – там русские позволяют им питаться падалью и сусликами, но не рыбою, которая у всех во владении или на откупу».
С давних времен калмыки кочевали близ Астрахани на одном и том же месте, которое оттого и получило название Калмыкского базара, но в начале 1802 года и оно было отдано под поселение беглецам и бродягам, от которых калмыки принуждены были покупать «воду и огонь», подразумевая под последним плату за тростник на отопление в зимнее время. Отдача на четырехлетний откуп перевоза через реку Волгу окончательно убила промышленность калмыков, лишивши их права иметь собственный перевоз через эту реку. Калмыкский базар, будучи без земли и без перевоза, постепенно уменьшался и дошел до того, что к концу 1802 года в нем насчитывалось не более ста кибиток самых беднейших, таких, которым уйти было некуда.
Бедность и изнурение калмыкского народа усиливались еще от произвольных поборов, введенных наместником Чучей-Тайши Тундутовым. Утвержденный в звании наместника в октябре 1800 года, Тундутов собирал неограниченную подать со своих подвластных деньгами и скотом. Своею алчностью он окончательно разорил калмыков и довел их до невыразимой нищеты и бедности. Многие улусы, не имея утвержденных родовых владельцев, управлялись избранными, которые точно так же следовали примеру наместника и в свою очередь грабили народ, налагая на него произвольные поборы.
160 лет назад началась Первая оборона Севастополя. Европейские захватчики рассчитывали взять его за неделю, однако осада затянулась почти на год, так что город не зря величали «Чудотворной крепостью» и «Русской Троей», а на вопрос главнокомандующего: много ли вас на бастионе, братцы? – солдаты и матросы отвечали: «Дня на три хватит!» И таких дней в Севастопольской Страде было 349…Почему Россия осталась одна против европейской коалиции и как нас предали союзники, совсем недавно спасенные нами? Чем грозит военно-техническое отставание от Европы и правда ли, что наши потери в обороне оказались выше, чем у атакующего противника? Был ли шанс отстоять Севастополь и не поторопилось ли командование покинуть город? Следует ли считать Крымскую войну нашим поражением? И какие уроки должно вынести из Севастопольской Страды нынешнее руководство России?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Н.Ф. Дубровин – историк, академик, генерал. Он занимает особое место среди военных историков второй половины XIX века. По существу, он не примкнул ни к одному из течений, определившихся в военно-исторической науке того времени. Круг интересов ученого был весьма обширен. Данный исторический труд автора рассказывает о событиях, произошедших в России в 1773–1774 годах и известных нам под названием «Пугачевщина». Дубровин изучил колоссальное количество материалов, хранящихся в архивах Петербурга и Москвы и документы из частных архивов.
После смерти князя Цицианова явилось три начальника на Кавказе: на линии – генерал-лейтенант Глазенап, в Закавказье – генерал-майоры Портнягин и Несветаев. Дела с каждым днем все более и более запутывались, и двойственность власти вела к беспорядкам.
Н.Ф. Дубровин – историк, академик, генерал. Он занимает особое место среди военных историков второй половины XIX века. По существу, он не примкнул ни к одному из течений, определившихся в военно-исторической науке того времени. Круг интересов ученого был весьма обширен. Данный исторический труд автора рассказывает о событиях, произошедших в России в 1773–1774 годах и известных нам под названием «Пугачевщина». Дубровин изучил колоссальное количество материалов, хранящихся в архивах Петербурга и Москвы, и документы из частных архивов.
Н.Ф. Дубровин – историк, академик, генерал. Он занимает особое место среди военных историков второй половины XIX века. По существу, он не примкнул ни к одному из течений, определившихся в военно-исторической науке того времени. Круг интересов ученого был весьма обширен. Данный исторический труд Н.Ф. Дубровина рисует картину завоевания русскими Кавказа, борьбу их с местным населением и времена наместничества. Подробно описаны не только военные события, но также быт и обычаи горных племен; жизнь их до принесения русских законов и после.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Книги завершает цикл исследований автора, опубликованных в Издательстве Казанского университета по македонской тематике. «История античной Македонии», часть 1, 1960; часть II. 1963; «Восточная политика Александра Македонского». 1976. На базе комплексного изучения источников и литературы вопроса рассматривается процесс распада конгломератных государств древности, анализируется развитие социальных, военно-политических и экономических противоречий переходной эпохи обновления эллинистических государств, на конкретном материале показывается бесперспективность осуществления идеи мирового господства. Книга написана в яркой образной форме, снабжена иллюстрациями.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Первая мировая война, «пракатастрофа» XX века, получила свое продолжение в чреде революций, гражданских войн и кровавых пограничных конфликтов, которые утихли лишь в 1920-х годах. Происходило это не только в России, в Восточной и Центральной Европе, но также в Ирландии, Малой Азии и на Ближнем Востоке. Эти практически забытые сражения стоили жизни миллионам. «Война во время мира» и является предметом сборника. Большое место в нем отводится Гражданской войне в России и ее воздействию на другие регионы. Эйфория революции или страх большевизма, борьба за территории и границы или обманутые ожидания от наступившего мира — все это подвигало массы недовольных к участию в военизированных формированиях, приводя к радикализации политической культуры и огрубению общественной жизни.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.
Перед вами мемуары А. А. Краснопивцева, прошедшего после окончания Тимирязевки более чем 50-летний путь планово-экономической и кредитно-финансовой работы, начиная от колхоза до Минсельхоза, Госплана, Госкомцен и Минфина СССР. С 1981 по 1996 год он служил в ранге заместителя министра. Ознакомление с полувековым опытом работы автора на разных уровнях государственного управления полезно для молодых кадров плановиков, экономистов, финансистов, бухгалтеров, других специалистов аппарата управления, банковских работников и учёных, посвятивших себя укреплению и процветанию своих предприятий, отраслей и АПК России. В мемуарах отражена борьба автора за социальное равенство трудящихся промышленности и сельского хозяйства, за рост их социально-экономического благосостояния и могущества страны, за справедливое отношение к сельскому хозяйству, за развитие и укрепление его экономики.
Первые попытки сближения имели место еще в XVII веке, но без серьезных последствий. Первая реальная попытка долговременного союза с Россией произошла в эпоху Петра. XVIII век стал решающим для судьбы грузинской государственности. Грузия была разделена на три царства: Картлийское, Кахетинское и Имеретинское и несколько других территорий, в основном княжеств. Но сохранение во главе грузинских царств древней царской династии Багратионов давало надежду на возрождение и объединение Грузии. Определенные надежды на помощь и защиту возлагали грузины и на единоверную Россию.
Великая заслуга генерала А.П. Ермолова, не случайно прозванного современниками «проконсулом Кавказа», в том и состояла, что, став в 1816 году кавказским наместником и командующим Отдельным Кавказским корпусом, он последовательно и целенаправленно боролся за искоренение здесь набеговой системы. Альтернативы этой политике для России не было.