История Византийской Империи. Том 3 - [9]

Переходя к общей характеристике Фотия, мы должны прежде всего заметить, что западные писатели относятся к нему весьма неблагосклонно, справедливо усматривая в нем главного виновника бесповоротного разрыва между Восточной и Западной Церковью. Историки греко-восточной Церкви выделяют в его деятельности такие элементы, которые прямо лежат на его личной ответственности, от таких, которые выражают неизбежный ход исторического развития и характеризуют культурное направление Востока и Запада. С мировой точки зрения, оценивая Фотия как исторического деятеля, мы должны признать его высокоодаренной натурой. Чтобы найти критерий при оценке Фотия, необходимо стать на точку зрения широких всемирно-исторических интересов. Ни один патриарх не до- стигал такой силы и могущества и не пользовался таким почетом и уважением, как Фотий. Он не только заставил смолкнуть противников, добившись торжественного признания своих прав на Соборе, на котором присутствовали и папские послы, но и поставил Константинопольский патриархат в равное положение с Римским, отучил апеллировать в Рим недовольных и нанес сильные поражения притязаниям папы. Слава об его учености, обширные сношения с отдаленными народами, безусловное доверие царя, уважение среди почитателей и учеников — все соединилось к тому, чтобы создать Фотию исключительное положение, благодаря которому он мог решиться на многое, мог оказать человечеству неизмеримые услуги, равно как нанести непоправимый ущерб.

Патриарху Фотию принадлежит решение вопроса об отношении Восточной Церкви к Западной, вопроса, порожденного иконоборческой эпохой, одним из последствий которой явилось крайнее принижение Константинопольской патриархии перед Римским престолом. Фотий задался целью повысить значение Константинопольского патриарха и поставить его выше Римского папы. Достигает он этой цели, частью утверждаясь на актах Вселенских Соборов и церковной практике, частью действуя личным авторитетом и настойчивостью. Возгоревшаяся таким образом борьба между Константинопольским патриархом и Римским папой впервые точно обосновывается в энциклике, или окружном послании, с которым Фотий обращается в 868 г. к восточным патриархам. В этой энциклике им перечисляются все вины латинян. Он выступает в ней, против догматической стороны их учения (filioque), против светской власти папы и против притязаний Римской Церкви на первенство. Право Константинопольской Церкви на первенство Фотий обосновывает тем доводом, что с перенесением императорской власти с Запада на Восток перенесены были вместе с нею и привилегии Римского первосвященника; не менее того он настаивает на апостолическом характере Константинопольской кафедры. Эти соображения особенно верны теперь, когда Запад имеет своего императора. К этим положениям Фотия в Риме отнеслись с крайней неприязнью: вражда увеличивается еще вследствие вопроса о преобладании над новообращенными народами, болгарами и моравами. Момент появления Фотиевой энциклики в 868 г. следует считать кульминационным пунктом борьбы Восточной и Западной Церкви. В этой энциклике собран весь материал, на котором строится принцип отделения Восточной Церкви от Западной. Впоследствии Михаилу Кируларию оставалось лишь бросить в лицо Римскому папе подобранными Фотием обвинениями и этим произвести официальное разделение обеих Церквей. Теория Фотия о власти патриарха касается и отношений духовной и светской власти. Вопрос этот, грубо поставленный в иконоборческую эпоху, был разработан Фотием научным образом в Номоканоне. Этот акт церковного законодательства определяет право царя и право патриарха и значение патриарха в Церкви.

Особенная сторона деятельности Фотия заключается в отправлении миссионеров к славянским народам, которые выступают в этот момент на историческое поприще и требуют себе у Византии проповедников. Избрание и отправление на проповедь Кирилла и Мефодия и разрешение вопроса о применении славянского языка к богослужению и переводу свв. книг составляют вечную заслугу Фотия. Он дал, таким образом, толчок развитию народного языка славян, благодаря которому они несокрушимы, так как, обладая языком да еще религией, народ будет жить, несмотря ни на какие угнетения. Либеральное и гуманное отношение Фотия к вопросу о национальном языке можно сравнить лишь с отношением к нему Иоанна Златоуста. Фотий не пользуется уважением со стороны приверженцев римско-католической Церкви: действительно, нет человека, который бы принес Римскому престолу больше вреда.

Интимная и очень симпатичная сторона характера Фотия рисуется нам в его обширной переписке. Вот афоризм, извлеченный из одного его письма: «Нет человека, хотя бы он был совершеннейшим, чистого от всякого пятна, и равно нет человека, хотя бы он был самый порочный, совершенно лишенного всякой добродетели». До вступления на патриарший престол Фотий был профессором философии и богословия. В своей переписке он чрезвычайно симпатичными чертами рисует отношение к нему его учеников: как ревностно изучали они преподаваемые им предметы, с каким сожалением провожали его во дворец, куда его требовали дела, как тепло встречали его при возвращении оттуда. Находясь в немилости, он обращается к царю Василию: