История вермахта. Итоги - [71]

Похожие признаки обращали на себя внимание и на фронте, хотя здесь невозможно распознать какую-либо общую схему: «Если исследовать развитие военного положения, — спокойно подвела итог служба по проверке полевой почты группы армий „А“ в сентябре 1944 года после исследования солдатской корреспонденции, — обнаруживается значительная усталость от войны. Большое количество корреспондентов говорит о том, что солдатская служба уже порядком всем надоела, однако та же самая масса соглашается, скорее поневоле, чем с воодушевлением, что родина и фронт должны переноситься, чтобы не лишиться всего».

У нас была такая поговорка — «Лучше со святым крестом с войны прийти, чем с железным на ней погибнуть». В этом духе мы и действовали.

Курт Феттер, солдат вермахта

Несмотря на усталость солдат, бои не ослабевали. И это несмотря на то, что военные инстанции вплоть до самого высшего руководства перестали закрывать глаза на то, что эта война была проиграна. Это как с семейной тайной: все об этом знают, но никто не решается высказать это открыто или даже упомянуть. Несмотря на осознание бесперспективности борьбы, командующие всех уровней требовали от своих подчиненных продолжения борьбы, а исполнители приказов делали это, нисколько не задумываясь — особенно на Востоке, где антибольшевистская нацистская пропаганда и оправданный страх перед возможностью возмездия дополнительно подогревали дух борьбы.

И здесь армия осенью 1944 года дошла до границы с немецкой империей. Крупная наступательная операция Красной армии 22 июня 1944 года, в третью годовщину немецкого нападения на Советский Союз, принесла немецким группам армий поражение и самые большие потери со времен Первой мировой войны. В течение трех недель 28 соединений группы армий «Центр» были в той или иной степени разбиты. Военное крушение вермахта открыло Советам дорогу к Риге, Висле и Варшаве.

В Прибалтике вся немецкая группа армий была отрезана от остальных армейских подразделений. С военной точки зрения ее выжидательная позиция в так называемой Курляндии, в стороне от направления главного удара Красной армии, являлась бессмысленной. Наоборот: необходимое снабжение 700 000 солдат с моря отвлекало военно-морской флот от выполнения других задач.

Тем не менее и в Прибалтике девиз звучал так же: «Выстоять любой ценой». Это была прежде всего идеологически мотивированная предпосылка, которая основывалась на представлении, что «немецкий солдат» не имел права снова сдать без боя захваченную территорию.

Исполнителем этой директивы на месте Гитлер считал честолюбивого командующего группы армий Фердинанда Шернера[98], который как раз не принадлежал к числу скептиков в генералитете. Пятидесятидвухлетний генерал-полковник считал себя политическим солдатом в «войне мировоззрений». То, что это предвещало в дальнейшем, «курляндские воины», названные немецкой пропагандой героями, смогли ощутить очень скоро. За спиной у них было море. Поэтому отступление было невозможно, в то время как Красная армия осуществляла налеты, используя каждый раз все новые и новые силы. Вопреки отчаянному сопротивлению немецкие соединения оказались зажаты в маленькие «котлы».

Мы двигались по дороге на фронт и вдруг увидели, что нам навстречу едет Шернер. Мы остановились немного в стороне, и тут я заметил, что со стороны линии фронта идет какой-то солдат. Шернер вместе с его офицерами подбежал к нему, последовала короткая беседа. А потом генерал — я не мог слышать его, но это было ясно, — велел одному из офицеров сойти с дороги и застрелить солдата.

Хайнц Дроссель, подполковник

К северу от Риги оккупантам в начале октября 1944 года оставался только эстонский остров Эзель, по-эстонски Саарема, как последняя возможность отступления. Но и на острове продолжались ожесточенные бон. 10 октября остатки вермахта были оттеснены на полуостров Сворбе общей площадью 200 кв. км. Это был лишь вопрос времени, до тех пор, пока понесшие большие потери защитники не потерпели бы окончательное поражение. Тем не менее никто не собирался сдавать позиции. Примерно на 10 000 задействованных на Сворбе немецких солдат командование оказывало давление посредством угроз. «Никто не вернется с острова — разве только, чтобы отправиться в Сибирь». Герман Ульрих, 24-летний капитан и командир батальона, должен был довести тогда этот циничный приказ фюрера до своих подчиненных, как он сообщает в своих воспоминаниях. Об отходе или бегстве из этой засады нельзя было и подумать, ведь кругом была вода. И в то, что Советы будут вести себя с ранеными или пленниками корректно, никто из солдат не верил. Так значение боевого применения на эстонском острове для большинства состояло в том, просто чтобы оттянуть момент неизбежной смерти.

На всех фронтах потери в этой военной фазе достигли огромных размеров. Только на Восточном фронте в третьем квартале 1944 года погибло свыше полумиллиона немецких солдат. Каждый день погибало в среднем 5750 солдат вермахта, каждую неделю их количество приравнивалось уже к двум с половиной дивизиям.

«Смерть стала обыденной, — подтверждает Курт Феттер, который как обер-ефрейтор вел бои на Сворбе на передней линии фронта, — и мы всегда стояли перед вопросом: „Как долго ты еще хочешь биться здесь?" Только одно нам было ясно: как простой солдат с передовой ты никогда не выйдешь отсюда живым. Когда-нибудь попадет и тебе. Если ты удачлив, это будет всего лишь ранение, после которого ты еще сможешь идти. А если тебе не везет, то тебе разорвет туловище или ноги…»