История сыска в России. Книга 2 - [16]

Как ни доверяли высшие чины Департамента полиции своему любимцу Рачковскому, все же они не упускали случая лично проверять его деятельность; этим отчасти объясняются частые командировки их за границу. После одной из таких заграничных поездок надворный советник Зволянский представляет 6 октября 1886 года директору департамента следующий доклад:

“Естественно развиваясь с каждым годом, благодаря установлению новых связей и изысканию лучших способов наблюдения, а также приезду новых личностей, агентурное дело за границей вместе с тем требует постоянно и больших расходов.

За последнее время особое увеличение расходов произошло от следующих причин: перлюстрация писем делается все дороже и дороже, так как, с одной стороны, устанавливается за большим количеством лиц, а, с другой стороны, консьержи и почтальоны постоянно увеличивают свои требования и, во избежание могущего произойти скандала, нет возможности им в этом отказать. Перлюстрация же является безусловно необходимой и оправдывается получаемыми результатами.

Переезд Тихомирова в Raincy значительно также увеличил расходы по наблюдению: наем особого агента-француза, поездки постоянные наблюдательных агентов, суточные им и т. д. увеличили расходы до 900 франков в месяц. Квартира, служившая для наблюдения за Тихомировым в Париже, осталась, так как из нее производится теперь наблюдение за Ясевичем и Бородаевской, переселившимися на Avenue Reille, где раньше жил Тихомиров. Квартира же на бульваре Араго, против которой жил раньше Ясевич, не могла быть оставлена, ибо вполне пригодна, благодаря своему местоположению, для других целей и, кроме того, существуют условия с домохозяевами.

Специальное наблюдение за Чернявской в Женеве и содержание (суточные, две квартиры) агентов Михевского и Бинта обходится больше тысячи франков в месяц.

Устройство контрнаблюдения со стороны эмиграции вызвало необходимость найма нескольких (хотя и дешевых) подставных агентов для введения в заблуждение контрнаблюдателей”.

В этом же докладе Зволянский подчеркивает несовершенное положение политического сыска в Швейцарии, где у заведующего агентурой нет филеров. Находящиеся ныне в Женеве агенты Милевский и Бинт специально заняты наблюдением за Галиной Чернявской и за работами в народовольческой типографии. Затем Зволянский указывает, что, “так как большая часть переписки эмигрантов с Россией идет именно через Швейцарию, вопрос о перлюстрации приобретает особенно важное значение и устройство таковой несомненно даст результаты”.

Для реорганизации политической агентуры в Швейцарии Зволянский предлагает командировать на 2 — 3 месяца заведующего парижской агентурой Рачковского. В этом же докладе Зволянский, вознося до небес деятельность Рачковского, просит департамент не утруждать последнего требованиями частых письменных рапортов и заканчивает свой доклад следующими словами:

“С полной справедливостью причисляя заграничную агентуру к числу самых лучших (если не лучшая) русских политических агентур, заслуга организации которой всецело принадлежит г. Рачковскому, я считаю нравственной своей обязанностью представить вниманию Вашего превосходительства служебную деятельность названного чиновника и просить благосклонного ходатайства Вашего превосходительства о предоставлении г. Рачковскому почетной награды, которая несомненно побудит его заняться порученным ему делом еще с большими рвением и усердием. За время службы в департаменте г. Рачковский наград не получал, а производство в чин коллежского регистратора едва ли можно считать поощрением для лица, состоящего около 15 лет на службе”. Предложения Зволянского были удовлетворены с молниеносной быстротой: уже 9 октября 1886 года, всего через 3 дня после представления доклада Зволянским, Дурново пишет Рачковскому, что “ввиду успешной деятельности парижской агентуры, особенно проявившейся в обнаружении посредством искусных агентурных действий местопребывания Макаревского, разрешено:

1) уплатить долг Рачковского из 3 тысяч франков безвозвратно;

2) выдать Л. (несомненно Ландезену) 900 франков на устройство квартиры;

3) отпускать с 1 ноября на агентурные расходы ежемесячно по 3 тысячи вместо 2 тысяч франков;

4) выдать единовременно на экстраординарные расходы 3 тысячи франков”.

В этом письме Дурново очень озабочен сохранением в целости Л. (Ландезена) в связи с вопросом об ассигновании последнему 250 франков ежемесячно на ссуды товарищам. Дурново пишет Рачковскому: “Не могут ли безвозвратные траты Л. такой суммы возбудить какие-либо подозрения в эмигрантах и компрометировать его положение, едва восстановленное путем сложных комбинаций с Вашей стороны, и не будет ли осторожнее с Вашей стороны ограничить эти ссуды суммой, не превышающей 100 франков, которые Вы можете ему выдавать из увеличенной ныне агентурной суммы”.

ЛАНДЕЗЕН НАЧИНЯЕТ БОМБЫ

Парижские дела не отнимали всего времени у Рачковского, он усиленно работал и в своих провинциях, и, прежде всего, в Швейцарии.

Здесь внимание его было сосредоточено главным образом на народовольческой типографии в Женеве, которая, по его мнению, составляла до сих пор главную основу революционной деятельности заграничного отдела “Народной воли” и которую поэтому он решил уничтожить. Рачковским был детально разработан план этого разбойного предприятия, и его верные помощники Рурин, Милевский, Бинт и какой-то швейцарский гражданин в ночь с 20-го на 21 ноября 1886 г. привели этот план в исполнение.