История свастики с древнейших времен до наших дней - [8]
Этот миф был создан, как и многие другие, вероятно, жрецами или поэтами и разнесён по свету философами. Свастику принудили обозначать «арани» (женское начало); прамантха или вертикальное огненное сверло представляет огненного бога Агни (мужское начало), и, таким образом, был сочинён миф о рождении живого огня. Бюрнуф даёт понять, что этот миф возник в среде возжигателей священного огня у алтарей, где применялись и прамантха, и свастика, как это было в ходу у первобытных дикарей. Змигродский соглашается с этим мифологическим истолкованием и считает, что варианты свастики с точками или дырками — вероятно от гвоздей — также суть настоящие древние свастики.
Граф Гоблет д’Альвиелла («La migration des symboles», с. 61–63) встаёт в оппозицию к теории, изложенной Бюрнуфом и Змигродским, согласно которой свастика или «свастичный крест» с точками или дырками является символом живого огня. Он отрицает отождествление точек с дырками от гвоздей, а также необходимость применения гвоздей для свастики или для «арани», и говорит, что эта теория попросту не подтверждается реальными фактами, так как ничего не свидетельствует о том, что свастика некогда была огненным лучком, с точками, либо без точек.
Господин Грег («Archaeologia», XLVIII, часть 2, с. 322–323) также против. Он пишет: «Сложность, связанная со свастикой и её вероятной связью с огнём, как мне кажется, лежит в непонимании функции употребления так называемого огненного лучкового сверла. Я очень сомневаюсь, имела ли изначально свастика какую-либо связь с процессом получения «живого огня» либо с солнцем. Авторитетные мнения по вопросу, включая также и Бюрнуфа, ошибаются насчёт раннего употребления двух скрещенных палочек с четырьмя гвоздями, которые якобы прикрепляли либо закрепляли приспособление».
Он далее цитирует из книги Тэйлора («Early History of Mankind», с. 257) относительно применения древнего лучкового сверла в Индии в процессе возжигания священного огня посредством ступки, наподобие тех, в которых в Индии отделяют масло от молока. Процесс состоит в высверливании одной деревяшки — «арани», что делают протягивая верёвку одной рукой, и придерживая деревяшку другой, действуя руками попеременно (по методу огненного лучка), покуда дерево не затлеет. Господин Грег утверждает, что подобное приспособление известно и эскимосам, да и древние греки применяли сверло и верёвку, и он заканчивает следующим утверждением: «В свастике и четырёх гвоздях нет ничего, что напоминало бы «огненную ступку».
Бёртон («The Book of the Sword», c. 202) также критикует воззрения Бюрнуфа: «Если так делалось на священных алтарях, которым свойственен чистый «живой огонь», то это особая практика, не укоренённая в повседневной жизни, ибо уже Плиний знал, что дикари пользовались двумя, а не тремя огненными свёрлами».
Бюрнуф же рассуждает далее относительно мифов о происхождении огня: так в соответствии с гимнами [ «Ригве- ды»], первооткрывателем огня был Атхаран, имя которого значит «пламя», но священный огонь сотворил Бригон, воздымая яркие сияющие языки огня над алтарём из обожжённой глины. Более конкретно, Агни, который был самолично огнём в «помазании», родился из молока коровы, которое перешло в неё из растений, которые она съела, а эти растения, в свою очередь, выросли, впитывая жар и свет солнца. Таким образом, благодать «помазания» исходит от бога.
В одной из Вед об Агни, боге огня, сказано (Burnouf. «Des Sciences et Religion», c. 18):
[То есть от двух деревянных пластин священного дерева фикуса, которыми в Индии пользуются для возжигания огня.]
Граф Гоблет д’Альвиелла критикует мысль Бюрнуфа о том, что свастика, становясь из правозакрученной левозакрученной, превращается из мужского принципа в женский, утверждая, опираясь на мнение сэра Джорджа Бёрдвуда, что в современной Индии считается обычным именовать парные предметы по полам — один мужского, другой женского. В этом смысле «женская свастика» и «мужская свастика», обозначаемые личными местоимениями «она» и «он», ничем не отличаются, например, от молота и наковальни либо от других парных предметов («La Migration des symboles», с. 63).
