История Спарты (период архаики и классики) - [123]

Хотя в случае с Лисандром скудость традиции делает невозможным восстановить истинную картину тех причин, которые заставили спартанское руководство остановить на нем свой выбор[020_28], но одно можно считать бесспорным - спартанцы искали и нашли нужного им человека. На этот раз ни о каком случайном выборе не может быть и речи[020_29]. Причем свою роль в возвышении Лисандра могла сыграть и рекомендация Агесилая, сводного брата царя Агиса, с которым у Лисандра, согласно традиции, были тесные дружеские отношения (Plut. Lys. 22, 6; Ages. 2, 1).

Так или иначе спартанцы в 408 г. должны были гораздо серьезнее отнестись к выбору наварха, чем раньше. Отправкой посольства в Персию и энергичными действиями по восстановлению флота Спарта явно демонстрировала свое намерение продолжать морскую войну в Ионии. Поэтому выбор Лисандра, конечно, соединялся с определенными надеждами, которые на него возлагались. В этой связи кажется вполне правомерной точка зрения Г. Бузольта, полагавшего, что существует несомненная связь между посылкой спартанского посольства в Персию и выдвижением Лисандра как ставленника военной партии[020_30]. Возможно, Лисандр был одним из авторов новой программы, направленной на дальнейшее усиление военно-морского потенциала Спарты. Лисандр, бесспорно, обладавший большим политическим чутьем, вполне мог быть идейным руководителем той политической группировки, которая побудила спартанское правительство установить непосредственный контакт с персидским царем через голову малоазийских сатрапов.

Хотя, вероятно, Лисандр получил титул наварха во время обычного выбора должностных лиц, т. е. в августе-сентябре 408 г., по традиции он приступил к командованию спартанским флотом, находящимся в Ионии, только весной 407 г. (Xen. Hell. I, 5, 1). Не исключено, что в промежутке между этими двумя датами он руководил постройкой кораблей в лаконской гавани Гифии (Xen. Hell. I, 4, 11). Соответствующие корабли (30 триер), по-видимому, составляли ядро той эскадры, которую он взял с собою на Восток. Пополнив их число кораблями союзников с Хиоса и Родоса (Xen. Hell. I, 5, 1; Diod. XIII, 70, 2), он уже в начале своей навархии имел 70 судов, а перед битвой при Нотии - 90 (Xen. Hell. I, 5, 1; 5, 10). Старт Лисандра, таким образом, был много лучше, чем старт его предшественников Пасиппида и Кратесиппида, которые не обладали таким количеством судов.

Первым шагом Лисандра в Ионии было перенесение штаб-квартиры спартанского флота из Милета в Эфес. Среди причин переноса ставки наварха в Эфес основным, очевидно, было желание Лисандра покинуть Милет, чтобы строить отношения с новыми союзниками без оглядки на то, что было сделано его предшественниками. Немаловажным аргументом для Лисандра была и полная лояльность эфесцев. Так, в начале войны, будучи членом афинской державы, Эфес, тем не менее, в приватном порядке оказывал материальную поддержку Спарте (IG, V, 1, 1 = Ditt. Syll.³, N 84). Прибытие в 407 г. Лисандра во главе с эскадрой вызвало в среде проспартански настроенных олигархов Эфеса неподдельный энтузиазм. По словам Плутарха, "прибыв в Эфес, Лисандр встретил там расположение к себе и полную преданность Спарте" (Lys. 3, 3).

Уже первые шаги Лисандра на посту наварха свидетельствуют о том, что в Азию прибыл не обычный военный функционер, а скорее политик и дипломат. В то время как Лисандр еще устраивался в Эфесе, к нему явились спартанские послы, возвращавшиеся из Суз. Они стали посредниками при первой встрече Лисандра и Кира (Xen. Hell. I, 5, 1).

Кир Младший, сын Дария II и возможный претендент на трон Ахеменидов, был послан в Малую Азию со специальным заданием - установить непосредственные контакты со спартанским правительством и немедленно начать переговоры со спартанской миссией в Азии, возглавляемой Лисандром. Подробности об этих переговорах известны благодаря Ксенофонту (Hell. I, 5, 2-7). На официальном приеме в обычной для персидских вельмож манере, изобилующей общими местами и преувеличениями, Кир подтвердил все обещания своего отца, однако решительно отказался увеличить плату корабельным экипажам, ссылаясь на директивы Дария и на ограниченность собственных средств[020_31]. Только в более непринужденной обстановке на пиру, устроенном в честь гостей, Лисандру удалось добиться уступки от Кира. Тот обещал, во-первых, увеличить плату экипажам с 3 до 4 оболов в день, во-вторых, заплатить задолженность за прежнее время и выдать плату за месяц вперед. Таким образом, Лисандру удалось намного лучше, чем всем его предшественникам, решить столь важную тогда для Спарты финансовую проблему. И Ксенофонт и Плутарх этот успех Лисандра во многом объясняют установлением неформальных контактов между ним и Киром, т. е. тем, казалось бы, невесомым фактором личных симпатий и антипатий, который так часто в истории ложится на чашу весов большой политики. По словам Плутарха, "Кира расположили к Лисандру и это обвинение (против Тиссаферна), и вообще его манера обращения; своим угодливым тоном Лисандр окончательно пленил юношу и возбудил его к войне" (Lys. 4).