История Спарты (период архаики и классики) - [104]
У Антиоха (ap. Strab. VI, p. 278) и Диодора (VIII, fr. 21), чьи версии во многом идентичны, Фаланф - руководитель заговора. Согласно их рассказу, для своего выступления заговорщики выбрали день, когда в храм Аполлона Амиклейского для празднования Гиакинфий собиралась вся спартанская знать, включая царей и эфоров. Сигнал к началу резни должен был подать Фаланф, надев на голову кожаную шапку. Однако эфоры[015_91], заранее узнав о заговоре, сумели его предотвратить и в спешном порядке послали Фаланфа в качестве теора в Дельфы вопросить оракул об основании колонии.
Кроме Антиоха и Диодора о Фаланфе упоминают также Павсаний (Х, 10, 6) и Юстин (III, 4, 8). Так, Юстин, объясняя выбор будущих колонистов, указывает, что Фаланф был "сыном того самого Арата, который в свое время посоветовал спартанцам послать молодых людей на родину для обеспечения потомства" (III, 4, 8 / Пер. А. А. Деконского и М. И. Рижского). На основании этой информации можно сделать вывод, что Фаланф был спартиатом, сыном одного из нерядовых участников Первой Мессенской войны. Не исключено, что род его принадлежал к Эгеидам. Практика назначать ойкистов из числа представителей знатных семей, близких или даже принадлежащих к правящему клану, была обычной для архаического времени. Фаланф, вероятно, стал первым царем Тарента. После смерти ему воздавались божеские почести (Just. III, 4, 18). Согласно Геродоту, город еще имел царя в конце VI в. (III, 136)[015_92].
Угроза гражданского стасиса, таким образом, была погашена обычным для архаической Греции способом - эмиграцией за море. Подобный деликатный и тяжелый политический компромисс имел своей целью предотвращение гражданской войны. На тот момент средство оказалось эффективным, и спартанцам одним ударом удалось избавиться от большой группы своих сограждан, претендовавших на равные с ними экономические и политические привилегии. Эмиграция в Тарент - второй после законов Ликурга акт, форсированно ведущий к "созданию строго корпоративного единства - общины равных, гомеев. Это устроение в жестком стиле очень скоро должно было обернуться консерватизацией всего общественного быта в Спарте..."[015_93].
3. НЕОДАМОДЫ
Неодамоды как особая социальная группа спартанского общества сформировалась, по-видимому, в начале Пелопоннесской войны. Выделившись из всего корпуса илотов, она вместе со своим новым статусом получила и новое словесное оформление. Хотя термин "неодамод" (neodamwvdh") кажется совершенно прозрачным (впрочем, как и многие другие слова, относящиеся к спартанской социальной терминологии)[016_94], однако при переводе и толковании его могут возникнуть некоторые затруднения, которые, правда, касаются скорее нюансов, чем сути дела. Данный термин можно переводить и как "новые граждане" и как "люди, вновь присоединенные к народу"[016_95]. Хотя как бы мы ни переводили это выражение, речь идет об одной и той же категории людей - вольноотпущенниках, присоединенных к гражданской массе.
Известное несоответствие между реальным статусом неодамодов и словесным оформлением их как группы спартанского населения было замечено давно. При этом в зависимости от различного толкования как самого термина, так и всего комплекса источников, относящихся к неодамодам, решался и вопрос о возможном их гражданстве.
Первая группа ученых, начиная с У. Карштедта, считает неодамодов спартанскими гражданами. "Нужно подчеркнуть, - пишет У. Карштедт, - что неодамоды отнюдь не являются гражданами второго сорта, нет, это полноправные граждане без какого-либо правового ущерба по сравнению со старым гражданством"[016_96]. Основным и, пожалуй, самым серьезным аргументом для У. Карштедта служит значение самого термина "неодамоды". Он ссылается на глоссу Гезихия, где слово damwvdh" является синонимом к dhmovtai и толкуется как "граждане с полными правами у лаконцев"[016_97]. В качестве доказательства приводится также текст Диодора (XIV, 36, 1), где упомянутые у Ксенофонта неодамоды (Hell, III, 1, 4) фигурируют уже как граждане (oiJ poli'tai)[016_98].
Точку зрения У. Карштедта, правда, с известными оговорками, разделяют и некоторые современные исследователи. Так, например, К. Краймс включает неодамодов в число спартанских граждан, хотя, по ее мнению, это гражданство и было "второго сорта"; ее позиция основывается на предположении о наделении неодамодов землей[016_99]. С развернутой аргументацией той же самой идеи выступил и Р. Виллетс в специальной статье, посвященной неодамодам[016_100]; его вывод о гражданстве неодамодов основан на том факте, что неодамоды служили в армии в качестве гоплитов, и значит, по крайней мере, в начале Пелопоннесской войны, должны были экипировать себя за собственный счет, что во всех греческих полисах являлось "нормальной процедурой для граждан"[016_101]. Подобно К. Краймс, Р. Виллетс считает, что неодамоды получали от государства землю и на доходы с нее могли себя вооружать. Мнение о гражданстве неодамодов разделяет также М. Финли[016_102].
Вторая группа исследователей отказывает неодамодам в каких-либо гражданских правах. Так, Г. Бузольт и В. Эренберг на том основании, что состояние источников не дает возможности решить этот вопрос положительно, склоняются к точке зрения, что неодамоды, подобно афинским метекам, были лично свободны, но не имели никаких гражданских прав
