История советской фантастики - [25]

Сам сюжет «Заговора…» был достаточно занудным. Глеб Вершинин не придумал ровно ничего нового, просто добросовестно перелицевал несколько «антигерманских» шпионских романов, поменяв только агентов и место действия. Будь литературная критика чуть менее подконтрольным жанром, любой смог бы указать на великое множество чисто логических несоответствий в романе. К примеру, совершенно излишними оказывались все «выходы в эфир» шпиона — ибо на протяжении сотен тысяч километров не было никого, кто смог бы принять его шифровки. К тому же эта деталь сюжета противоречила предыдущим утверждениям автора, будто «Ковальский» — агент настолько автономный, что все свои инструкции получает только однажды и навсегда. Тем не менее марсианский шпион исправно выходил в романе в пустой эфир вероятно, для того, чтобы у героев был хотя бы один шанс застукать врага врасплох. В момент своего разоблачения агент, как водится, намеревался взорвать лунную базу. Происходило это в то время, когда интернациональная четверка находила, наконец, нефть для Страны Советов. Почему эта сомнительная лунная нефть была так необходима марсианам, каким образом они смогли бы перекачивать на Марс (равно как и наши — на Землю) — всё это оставалось «за кадром». Главное было в конечной победе советских людей над чуждым пришельцем марсианско-польского происхождения. Финальный абзац живописал, как гордо полощется красный стяг над куполом станции. Роман был издан в то время, когда даже невинное замечание о том, что флаг едва ли смог бы «полоскаться» в безвоздушном пространстве Луны, воспринято было бы как выпад. Все и помалкивали. Один только Шпаковский — на правах классика во время обсуждений книги на Секции ворчливо влез было с пожеланиями убрать со станции грека и заменить его «хотя бы китайцем», но был строго одернут председательствующим Кургузовым.

По всей вероятности, хладнокровный автор романа Глеб Вершинин и рассчитывал, что любые претензии к «антишпионскому» роману вряд ли будут высказаны: любой из критикующих мог автоматически попасть в число «защитников шпионов»; а этого никому не хотелось. Вершинин ничуть не обольщался по поводу своих писательских способностей, однако полагал, что на таком-то уровне сможет сотворить не хуже всех остальных. Если Шпаковский сам был уверен, что его «Вспашка» действительно великая вещь, если Курицын сочинял свой роман из очевидно хулиганских побуждений, то Глеб Вершинин прекрасно знал, что делает. Фантастика была в фаворе. Значит, Глеб Вершинин[7] должен был сделаться фантастом. Простой и естественный логический ход.

Помимо наиболее известных произведений В.Курицына и Г.Вершинина, в конце 30-х и в начале 40-х выходили в свет научно-фантастические произведения авторов, о которых уже говорилось выше (Сем. Шпаныря, А.Зайцева, Ан. Спирина, самого С.Кургузова и других). Все они так или иначе развивали «лунные» идеи и потому считались идеологически приемлемым и полезным чтением. Все они задавали соответствующие сюжетные координаты, которые советский читатель уже полагал давно привычными. Луна неизбежно становилась частью повседневного быта, непременным атрибутом многих газетных отчетов и радиопередач. К сожалению, собственно научно-техническая составляющая «Проекта-К» в те годы сильно отставала от составляющих «идеологической» и «культурной»: несмотря на все усилия, группа Королева-Бармина так и не успела до лета 1941 года создать ракетный двигатель необходимой мощности. «Побочным» результатом их исследований стало разве что создание ракеты для гвардейского миномета — знаменитой «катюши», что пригодилось в годы войны. Война же и — прежде всего — потеря объекта Киев-17 (что стало для Верховного куда большим ударом, нежели сдача Киева) вынудили Сталина несколько отодвинуть основную часть проекта «Катапульта». Только с сентября 1945 года сотрудники 2-го авиационного Наркомата могли по-настоящему возобновить свою работу «по основному профилю».

Примерно с этого же времени начинается следующий этап в советской фантастике — рекордный по количеству новых книг за сравнительно небольшой срок в восемь лет. О «качестве» — речь впереди.

V. Борьба за первенство мира со смертельным исходом (1945–1953)

Скандальные слухи о помешательстве Генерального секретаря Иосифа Сталина просочились в американские бульварные газеты в августе 1945 года и были немедленно пресечены Госдепартаментом. Впрочем, эти сенсационные сведения не получили бы никакого резонанса в любом случае: авторитет СССР и его лидера после победы над германским фашизмом был настолько высок, что скандал едва бы смог разгореться в такой атмосфере. Поводом же к несостоявшейся сенсации, очевидно, послужила утечка информации из кулуаров Потсдамской конференции, проходившей близ Берлина с 17 июля по 2 августа. Дело в том, что под занавес встречи Сталин, беседуя с Трумэном, в свойственной ему лаконичной манере предложил обсудить все проблемы, связанные с разделом Луны между державами-победительницами и, может быть, подписать еще одно четырехстороннее соглашение «с учетом несомненного приоритета СССР в этой сфере и с правом решающего голоса у его руководителя». Американский историк и политолог Роберт Майлин, бывший в ту пору переводчиком Трумэна, много позднее в своей книге «Перед Хиросимой был Потсдам» (1966) так описывал и комментировал этот в высшей степени странный разговор: «Трумэну вначале показалось, что он ослышался или слова „Дяди Джо“ ему неверно перевели. „Простите, господин Сталин, Вы имеете в виду, конечно, раздел Германии?“ — переспросил он. Сталин затянулся своею знаменитой трубочкой и очень четко повторил: „Луны. О Германии ведь мы уже договорились. Я имею в виду именно Луну. И учтите, господин президент, у Советского Союза есть достаточно сил и технических возможностей, чтобы доказать наш приоритет самым серьезным образом“. Гарри Трумэн заметно встревожился. Ему вдруг показалось, будто „Дядя Джо“ таким вот необычным образом дает понять американскому президенту, что ему уже всё известно о „Толстяке“ и „Малышке“ — двух ядерных устройствах, которыми как раз в эти дни снаряжали в Лос-Аламосе бомбовые отсеки двух специально оборудованных бомбардировщиков типа „Летающая крепость“. Президент США первоначально намеревался уведомить Сталина о предстоящем авиационном налете на Хиросиму и Нагасаки только накануне события, 5 августа. Однако теперь он неожиданно изменил своё решение и поспешил сделать признание немедленно, невольно проигнорировав сам вопрос о Луне. Это не укрылось от внимания Сталина. Он выслушал краткое сообщение о новой бомбе с непроницаемым выражением лица и, тщательно подбирая слова, сказал: „Мы об этом знали, господин Трумэн. Однако даже ваша атомная бомба не сможет помешать нам добиться своей цели. Запомните, от Луны мы никогда не отступимся!“ — после чего дал понять, что разговор окончен. Сразу после конференции вашингтонские эксперты тщательно проанализировали этот диалог и окончательно отбросили версию о якобы спонтанном помешательстве Сталина. „Лунная“ тема была признана аналитиками хитрым дипломатическим маневром. Сам Гарри Трумэн был уверен, что все посторонние разговоры о Луне — есть всего лишь проявление азиатского коварства Сталина, который хотел, обескуражив собеседника, заставить его проговориться о весьма интересующих советскую сторону подробностях американского атомного проекта…»