История Советского Союза. 1917-1991 - [60]
В целом значение коллективизации преувеличить невозможно. Она разрушила традиционную структуру русской деревни повсеместно, вплоть до самых отдаленных областей, и уничтожила наиболее производительную и часто наиболее уважаемую часть крестьянских хозяйств. Для партии это тоже была травма. Коллективизация возродила психологию военного времени, на сей раз в мирное время, и приучила партийных работников к мысли, что они представляют собой оккупационную армию во вражеской стране. Из-за этого напряжения многие ломались. Однажды Исаак Дойчер встретил полковника ГПУ, который, рыдая, говорил ему: “Я старый большевик. Я боролся в подполье против царя, я воевал в гражданскую войну. Для того ли я делал все это, чтобы теперь окружать пулеметами деревни и приказывать моим людям стрелять по толпе крестьян без разбора? О нет, нет!”
Остается до конца не ясным, какое количество жертв повлекла за собой коллективизация. Пастернак рассуждал в “Докторе Живаго”, что коллективизация была настолько чудовищной ошибкой, что должна быть исправлена любой ценой, и потому следовало отучить людей думать и рассуждать, заставить их видеть то, чего нет, и утверждать нечто прямо противоположное тому, что было очевидно для всех. Несомненно, коллективизация совпала по времени с моментом, когда партийные средства информации окончательно утратили связь с реальностью и принялись рисовать прекрасный воображаемый мир, в котором, как выразился несколькими годами позднее Сталин, “жить стало лучше, жить стало веселее”.
Колхозы медленно оправлялись от страшного разорения и к концу тридцатых годов стали регулярно получать урожаи большие, чем десять лет назад. Они работали в соответствии с планами, спущенными из Народного комиссариата земледелия. Политический и экономический контроль осуществлялся через машинно-тракторные станции (МТС), каждая из которых надзирала над дюжиной колхозов. Официально МТС были созданы для того, чтобы снабжать хозяйства сельскохозяйственной техникой (ее не хватало для того, чтобы оснастить ею каждый колхоз). Плата за пользование техникой производилась натурой, так что МТС действовали как заготовительные конторы. К тому же партийные ячейки базировались в МТС, директора которых обычно были сотрудниками ГПУ (или НКВД — Народный комиссариат внутренних дел, как эта организация стала называться с 1934 г.): они должны были выслеживать “подрывной элемент”. Со временем при МТС были даже созданы “политические отделы”, подобные тем, что существовали в Красной Армии.
Оплата колхозников зависела от доли их труда на общественных полях. Единицей измерения заработной палаты был “трудодень” — рабочий день квалифицированного работника стоил дороже. Тракторист мог зарабатывать в четыре раза больше, чем ночной сторож. Но действительная проблема “трудодней” состояла в том, что на них выплачивались лишь остатки: трудодни оплачивались только после того, как колхоз выполнял все свои обязательства — перед заготовительными конторами, МТС, банками и т.д. В неурожайные годы оставалось очень немногое. Даже в относительно благоприятном 1939 г. в 15 700 колхозах из 240 тыс. люди не получили на трудодень вообще ничего.
Нет ничего удивительного в том, что крестьяне рассматривали работу в колхозе как возрождение барщины. Ощущение того, что они превратились в крепостных, усиливалось отказом государства выдавать колхозникам паспорта тогда, когда его наличие стало обязательным для перемены места жительства (1932 г.). Таким образом они действительно были более или менее прикреплены к земле, к удовольствию председателей колхозов.
Только в одном партия пошла на компромисс с крестьянством. “Примерный устав колхоза” 1935 г. гарантировал им право иметь небольшой приусадебный участок и выращивать на нем продукты для собственных нужд, держать корову, ограниченное количество свиней или овец и птицу неограниченно. Продукты с приусадебных участков предназначались прежде всего для собственного потребления, но любой прибавочный продукт мог быть продан на специальных разрешенных властями рынках. От рынков, как мы видели, города зависели довольно сильно, получая с них некоторые виды продовольствия. Эти частные участки стали, таким образом, существенной поддержкой и для крестьянской экономики, и для питания горожан. Партия же допустила их существование с большой неохотой. Для работы на приусадебных участках у крестьян находилось и время, и трудолюбие, которые пропадали неизвестно куда во время работы на колхозных полях.
Говоря коротко, коллективизация в известной степени решила зерновую проблему (после первоначального провала), но оставила после себя наследство в виде деморализованного сельского населения и малопроизводительной системы хозяйствования.
Помимо преобразований в области сельского хозяйства и промышленности, на очереди была еще одна область, которую Ленин считал даже более важной, чем две первые. Речь идет о “культуре”. В русском языке слово “культура” куда более многозначно, чем в английском. Ленин подразумевал прежде всего техническую грамотность, трудовую дисциплину, производительность труда, честность и патриотизм. В последние годы жизни он понял, что именно этих качеств не хватает новой России. Из этого следовало, что новый режим сохранит еще на некоторое время зависимость от иностранных и “буржуазных” специалистов.
Как ни парадоксально это звучит, наиболее интересные — в смысле оригинальности и нетрадиционности взгляда— исследования истории НАШЕЙ СТРАНЫ всегда, с древнейших времен, создавали ИНОСТРАНЦЫ. Почему?Возможно, здесь сказывается суровая непредвзятость ОБЪЕКТИВНОГО НАУЧНОГО КРИТИЦИЗМА? Возможно, нам любопытна сама попытка «понять Россию умом»? Возможно.Впрочем, прочитайте в чем-то явно спорную и неоднозначную, но в чем-то — бесконечно точную книгу специалиста по истории России, профессора Лондонского университета Джеффри Хоскинга «Россия и русские» — и решайте сами!Спорьте.
Как ни парадоксально это звучит, наиболее интересные — в смысле оригинальности и нетрадиционности взгляда — исследования истории НАШЕЙ СТРАНЫ всегда, с древнейших времен, создавали ИНОСТРАНЦЫ. Почему? Возможно, здесь сказывается суровая непредвзятость ОБЪЕКТИВНОГО НАУЧНОГО КРИТИЦИЗМА? Возможно, нам любопытна сама попытка «попять Россию умом»9 Возможно. Впрочем, прочитайте в чем-то явно спорную п неоднозначную. но в чем-то — бесконечно точную книгу специалиста по истории России, профессора Лондонского университета Джеффри Хоскинга «Россия и русские» — и решайте сами! Спорьте.
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.