История шифровального дела в России - [122]

Являясь в течение двух десятков лет одним из руководителей революционного подполья Петербурга, Бокий несомненно приобрел колоссальный опыт организаторской работы, сплотил вокруг себя группу людей надежных и грамотных. Были среди них студенты и выпускники столичных вузов. Интересно, что некоторые из них, например В. Дингельштедт, А. Васильев работали с ним в Туркестане в 1919—1920 гг., где Бокий возглавлял Особый отдел Восточного, а затем Туркестанского фронтов. Относительно же «людоедства» Глеба Ивановича… В. Будников, ординарец Бокия, в голодное время, чтобы как–то поддержать больного туберкулезом командира, движимый лучшими чувствами, как–то сварил ему кошку на обед…

Некоторых из своих старых товарищей Бокий привел с собой на работу в Специальный отдел. Что касается самого Глеба Ивановича, то, на наш взгляд, в тот период было трудно подобрать более удачную кандидатуру на пост организатора и руководителя криптографической службы страны.

В свое время работая над книгой о Г. И. Бокии, мне пришлось изучить множество документов и материалов, сохранивших облик этого человека. К числу людей, близко знавших Г. И. Бокия в течение десятков лет, принадлежал Максим Горький. В своем очерке «Соловки» он так писал о нем: «Человек из породы революционеров–большевиков старого, несокрушимого закала. Я знаю почти всю его жизнь, всю работу и мне хотелось бы сказать ему о моем уважении к людям его типа, о симпатии лично к нему. Он, вероятно, отнесся бы к такому «излиянию чувств» недоуменно, оценил бы это как излишнюю и, пожалуй, смешную сентиментальность»[245].

Г. И. Бокий и А. М. Горький в зверопитомнике СОАОКа. 1929 г

По своей натуре Г. И. Бокий был боец. Он постоянно трудился, полностью отдавая себя работе. В отношениях с коллегами — руководителями и подчиненными — был всегда принципиален. По свидетельству хорошо знавших его людей (Е. Д. Стасовой, прекрасной, к сожалению ныне почти забытой писательницы М. В. Ямщиковой, имевшей литературный псевдоним Ал. Алтаев), он решительно выступал против культивировавшихся уже с конца 20–х — начала 30–х годов, внедрявшихся и опекавшихся фактов личной преданности, подобострастности, угодничества к каждому руководителю. Боролся против чинопочитания, уже въедавшегося во все поры служебного аппарата. Он говорил, что авторитет руководства — это в первую очередь авторитет ума, честности, трудолюбия, скромности. Сам Бокий был скромен и нетребователен к личным удобствам чрезвычайно.

Хотелось бы указать на такое свойство Бокия в качестве руководителя криптографической службы, как чувство противника. Известно, что во время военных действий это — главное качество, характеризующее талантливого полководца. Знать, чувствовать противника, прогнозировать его замыслы, Предвосхищать направление главного удара и, наоборот, наносить ему неожиданный удар — все это бесценные качества военного руководителя. Естественно, эти качества неоценимы для руководителя любого вида разведки или контрразведки, который имеет дело с противником постоянно в мирное или военное время. Как свидетельствуют результаты работы, Бокий обладал этими качествами, по крайней мере в 20–е годы. Чувство противника — не проявление свыше, оно основано на глубоком знании противника, знании его научного и технического потенциала, интеллектуальных способностей и возможностей, уровня мышления, психологии, включая национальную, приемов и методов его работы. Чтобы иметь эти знания, надо прежде всего детально разработать механизм их получения. Этот вопрос, по–видимому, как об этом свидетельствуют факты, также хорошо продумывался. Спецотдел был связан с внешней разведкой и контрразведкой, которые поставляли ему информацию наряду с шифрами.

У этого человека были слабости и недостатки, но на сделку с совестью он не шел никогда. Во многом по этой причине у него были плохие и с годами все ухудшавшиеся отношения со Сталиным. Эти люди знали друг друга в течение многих лет подпольной работы. Вместе были членами Русского бюро ЦК РСДРП(б) в 1917 г., членами ЦК партии, членами Военно–революционного комитета в революционную осень. Иными словами, Бокий, как и Сталин, в предреволюционный и революционный период входил в ядро, руководящую верхушку большевистской партии. Думаю, что позднее, если бы Бокий покривил душой и где–то хотя бы в малой доле принял участие в создании культа личности Сталина, то, исходя из его партийного авторитета, вполне мог бы войти в состав высшего политического руководства страны. Но уже с середины 20–х годов он занял антисталинскую позицию и в результате оказался одной из первых жертв репрессий 1937 г. в органах государственной безопасности.

В советской науке в 20–е годы в области труда совершаются крупные открытия, разрабатываются приоритетные направления (зачатки теории гуманизации труда, производственной демократии, качества трудовой жизни и др.), к которым за рубежом пришли гораздо позже. Эти идеи, в разработке которых принимали участие в том числе и представители старой научной и технической интеллигенции, были оплодотворены идеей перестройки и обновления. Полноценное развитие личности, создание условий для совершенствования мастерства, проявление самостоятельности, отказ от авторитарных форм управления и организации труда — характерные черты организации труда того времени, которые, к сожалению, не успели широко развиться. Как следует из приведенного текста проекта о создании Спецотдела, Г. И. Бокий, несомненно, выступал носителем, проводником всех этих идей. Как главнейшая ставилась для Специального отдела задача научной разработки вопросов шифровального дела. Обращают на себя внимание и другие четкие, профессионально продуманные формулировки, в том числе такие: «…выработка программы школы шифровальщиков и методов преподавания в таковой…» или «распределение… сотрудников всех шифрорганов между последними в зависимости от индивидуальных качеств каждого работника…» и т.д.