История семилетней войны - [3]
Важный этот шаг Фридриха сопровождался манифестом, изданным им собственноручно для своего оправдания, и мирным заявлением его посла при саксонском дворе о необходимости похода в Богемию. У него не было другого союзника, кроме короля английского, Георга II: тот, опасаясь за свое Ганноверское курфюршество, заключил с ним союз, пользы от которого можно было ожидать лишь в далеком будущем[13]. Итак, спасение прусского монарха зависело всецело от быстроты и энергии его военных действий. Вступление в Саксонию, мастерски проведенное, благодаря соблюдению дисциплины и мудрым распоряжениям относительно прохода войск, совершено было тремя колоннами, предводителями которых были король, герцог Фердинанд Брауншвейгский и герцог Бевернский; они долж ны были соединиться под Дрезденом.
При первом известии о выступлении Фридриха к Дрездену двор был страшно поражен. Не медленно составились тайные совещания под пред седательством графа Брюля; министр этот просла вился не глубокой политикой, а своим безумным мотовством и умением неограниченно управлять своим ленивым государем. Этим искусством он владел настолько, что был любимцем двух королей, отца и сына, отличавшихся совершенно различными характерами и склонностями; это, может быть, единственный пример такого рода в истории[14]. Носил он многозначащий титул первого министра и ненавидел прусского короля за то, что тот, по вступлении своем на престол, стал стремиться приобрести его благосклонность, – но тщетно. Фридрих желал добыть для этого министра весьма желанный им княжеский титул от императора Карла VII; но Брюль не хотел при этом посредничества Пруссии. Таким образом возникла взаимная ненависть; с одной стороны, она сопровождалась бессилием и интригами, с другой – силою, мудростью и приближавшимся войском, привыкшим к победам.
Саксония была настолько мало подготовлена к войне, что Брюль не подумал даже вызвать войска, находившиеся в Польше; напротив, он незадолго до этого сократил постоянные войска, чтобы удовлетворить свою жажду роскоши. Не позаботились ни о продовольственных складах, ни о многочисленных нуждах войск для похода. В таком критическом положении решились на самую безрассудную меру: саксонские войска были поспешно собраны, что составило армию в 17 000 человек, и расположены лагерем на границе Богемии, недалеко от Пирны. Местность эта, с одной стороны, примыкала к Эльбе, круто поворачивавшей здесь и бурно протекавшей между утесами, с других сторон окружена она была почти сплошь горами и цепью крутых скал, к тому же поблизости находились крепость Кениг штейн и форт Зонненштейн. Местоположение по природе было удивительно крепко, а благодаря искусным сооружениям стало неприступным, и выбор лагеря был бы весьма удачен, если бы надо было отрезать австрийцев от Саксонии, но об этом не подумали относительно пруссаков, которые завладели Дрезденом и целым курфюршеством. Однако пространство, занимаемое саксонским лагерем, было слишком велико для армии, потому удовольствовались тем, что укрепили и без того недоступные проходы засеками, редутами и частоколами, для чего воспользовались лесами, покрывавшими площадь лагеря. Но, думая лишь о том, как защитить себя от прусского оружия, забыли о гораздо более страшном неприятеле, который издавна побеждал целые армии, обращал в бегство стольких великих полководцев, делал бесполезными самые замечательные победы и прекращал мгновенно самые продолжительные войны. Слово «голод» и страшные действия его были неизвестны министру, привыкшему к азиатской роскоши и не умевшему предусматривать никакого недостатка. Он принял самые незначительные меры для обеспечения продовольствием своих храбрых войск и во время самого бедственного положения их имел у себя постоянно роскошный стол. Провианта в лагере было запасено всего на две недели; все заботились о частоколах, а не о хлебе, и рассчитывали на императорские войска, которые поспешно были собраны в Богемии под начальством фельдмаршала графа Броуна.
Между тем Фридрих проник в Саксонию и завязал переписку с королем польским. Август, укрывшийся в лагере под Пирной со своими сыновьями, Ксаверием и Карлом, и в сопровождении своего министра Брюля, в письмах своих говорил лишь о нейтралитете, а Фридрих требовал положительных доказательств его, от чего Август и Брюль были весьма далеки. Прусский монарх, по достоинству ценивший это нейтральное предложение, приготовлялся между тем к тому, чтобы упрочить Саксонию за собой, – в виде залога, как он уверял; это было изобретением новейшей политики, чтобы придать иной характер вооруженному нашествию в соседнюю землю; впрочем, неприятель именовал его обыкновенно надлежащим образом. Для содержания прусской армии были вытребованы большие партии зерна, скота и фуража; город Торгау был укреплен и снабжен орудиями, доставленными из различных саксонских городов. Несколько тысяч граждан и крестьян должны были воздвигать укрепления, за что вначале все-таки получали плату. В городе был учрежден прусский генеральный военный комиссариат и походное военное казначейство, куда должны были поступать все контрибуции, собираемые в этой стране.
