История с благополучным концом - [10]

Когда они подъехали к "Мельнице", Рауф еще раз поблагодарил Сабира за дружескую поддержку, но тот не стал его слушать.

- Ты меня извини, - прощаясь, сказал Сабир, - но я тебе вот что скажу. Столько лет мы знакомы, а что ты за человек - я узнал только сегодня. Молодец. Среди людей нашего возраста не часто встретишь человека, уважающего народные традиции.

Через сорок минут Рауф был дома. Поездка почти растворила неприятный осадок от ночных воспоминаний, тминные головки уже сушились в гараже, но на сердце у него все-таки было неспокойно.

- Что-нибудь случилось? - внимательно оглядев его в передней, спросила жена.'

- Все в порядке. А что?

- Звонил какой-то мужчина, это было в два часа, попросил тебя разбудить. Я сказала, что тебя нет дома... По-моему... Он спросил, как ты себя чувствуешь. Мне он показался чем-то встревоженным. Его зовут Агасаф.

- Агасаф? Понятно, - засмеялся Рауф. - Это мой приятель, завотделом из Министерства здравоохранения. Очень заботливый человек. Между прочим, доктор наук. Мы вчера случайно встретились после работе, ты не представляешь, какой я был уставший, вот ему и показалось, что я плохо выгляжу. Пульс прямо на улице проверил, спросил, какое давление, а потом взял слово, что буду за собой следить. Ты глядя - сразу и позвонил. Молодец, Агасаф.

- Он просил позвонить.

- Надо будет как-нибудь пригласить его в гости, - сказал Рауф. - Звонить просто так нет никакого смысла. Ты же с ним поговорила.

Обедать они сели вдвоем.

- Ты действительно нездоров, - сказала жена после того, как, отказавшись от первого, Рауф рассеянно отодвинул от себя тарелку с недоеденным жарким.

- Да нет... А где дети?

- У соседей, должны скоро вернуться.

О детях Рауф подумал с удовольствием, они пошли в него и были такими же, как он в молодости, высокими и стройными. На этом, правда, сходство кончалось. Рауф все чаще замечал, что в характере и манерах сыновей сильно проявляется материнская порода. Против этого он в общем-то ничего не имел, хотя порой его удивляло и слегка настораживало, что здоровые ребята- студенты, которым он никогда не отказывал ни в чем, вместо того, чтобы предаваться развлечениям, присущим их возрасту, чересчур много занимаются и большую часть своего досуга добровольно отдают чтению. Оба учились на биофаке, старший, Расим, - на третьем курсе, Руфатик - на первом, Из-за "нехватки" времени воспитание детей Рауф целиком доверил жене, оставив себе улаживание трудностей, с которыми без мужской поддержки трудно справиться матери двух взрослых сыновей. Но ни в детстве, ни позже нужды в его вмешательстве почти не возникало. Только с недавних пор он был вынужден делать им замечания, особенно старшему, за частое употребление его любимых словечек и выражений.

Времени до ухода осталось мало, но Рауф все-таки полчаса подремал, и это заметно освежило его. Побрившись, он переоделся и, пройдя в столовую, объявил жене, что идет в гости к Арифу играть в нарды. Не поднимая головы от разложенных перед ней на столе курсовых работ, она в ответ кивнула и посоветовала взять с собой ключ. Рауф знал, что жена ему не поверила, но это ничуть его не беспокоило. Времена бурных сцен ревности и переселений к родителям миновали давным-давно, и с тех пор Рауф пользовался неограниченной свободой. К жене он относился хорошо, как к близкой и доброй родственнице, и по мере возможности старался делать ей приятное. На людях - в театре, на концерте или в гостях, куда они отправлялись по какому-нибудь торжественному поводу, он появлялся непременно с ней, и никогда не отказывал в ее редких просьбах, связанных с покупками и расходами на поездки.

Халида и теперь выглядела вполне миловидной - ее фигуру при доброжелательном отношении еще можно было именовать стройной, а на лицо жены с нежной родинкой на щеке и улыбчивыми губами, вызывающее в памяти девушку, с которой он познакомился когда-то на студенческом вечере, Рауф и ныне изредка поглядывал не без удовольствия.

В ту зиму Рауф, студент Кировабадского сельскохозяйственного института, вернулся в родной город после томительного полугодового отсутствия на каникулы. Профессией агронома он овладевал с трудом и без всякого удовольствия по двум причинам. Если первая - стойкое отвращение к любой области сельского хозяйства, казалась ему уважительной и представляла в глазах бакинских приятелей да и в собственных человеком тонкого вкуса, то вторая, из-за которой три года назад Рауфа исключили из числа студентов юридического факультета за хроническую неуспеваемость и пропуски занятий, проистекала, главным образом, от непреодолимой лени и переоценки своей неуязвимости, обеспеченной деньгами, связями семьи, и считалась недостойной упоминания вслух,

Между прочим, вынужденный уход из университета вовсе не означал, что перспектива стать юристом в то время казалась Рауфу недостаточно заманчивой. Напротив, в своих мечтах, связанных с прекрасным будущим, он всегда видел себя прокурором. Ему очень хотелось стать именно прокурором, так как, по его мнению, подкрепленному регулярными наблюдениями, это звание, будучи одним из наиболее выгодных и чтимых, наделяет своего обладателя одновременно и властью, и обеспеченным существованием, не требуя взамен ни риска, неизбежного при добывании средств, ни изнурительного труда, - основной подъемной силы на долгом извилистом пути к вершинам искусства или науки. И это несоответствие возвышенных надежд юного Рауфа с его поведением на юрфаке, подобно узко направленному лучу, обнаружило блеснувшую тусклым светом еще одну грань взрослеющей натуры.