История русской торговли и промышленности - [18]

.

Договоры появляются около XII ст., хотя, несомненно, торговые сношения начались уже раньше — ссылаются на более старые грамоты и соглашения, «на чем целовали отцы ваши и наши крест».

Прежде всего в каждом договоре устанавливается общий принцип, что обеим сторонам предоставляется право торговать и им никто не будет ставить препятствий в этом направлении, они могут торговать без стеснений, без насильственного захвата у них товаров. Это выражается словами «вольное торгованье», «путь чист», «без рубежа», «без пакости». Так, уже в первом договоре, заключенном между Новгородом и немцами и относящемся к концу XII ст. (около 1195 г.)^{133}, в самом начале (ст. 1) читаем: «Первое ходити новгородцю послоу и всякому новгородцю в немечьскоу землю и на Гоцк берег; такоже ходити немьчьм и штяном в Новгород без пакости не обидим никымже». Новгородцы здесь посещают не только «Готский берег», но и «немецкую землю», о которой впоследствии уже не упоминается, их плаванье обширнее, чем в следующие столетия; немцы же, напротив, «ходят» только в Новгород, о новгородских землях еще не упоминается. Но из дальнейшего видно, что уже в эту эпоху практическое значение права торговли новгородцев в немецких городах отступает на задний план, по сравнению с правом торговли ганзейцев в Новгороде. Именно в той же ст. 1 говорится далее: «Аще боудеть соуд князю новгородцкому Новегороде или немецкомоу в немяьх, а в том мироу ити гостю домовь без пакости; а кого Бог поставить князя, а с тем мира подтвердить, любо ли земля без мироу станеть».

Речь идет о князе, и хотя наряду с новгородским упомянут и немецкий, но такая взаимность в данном случае имеет мало смысла, ибо никаких князей в ганзейских городах не имелось и в дальнейших договорах между Новгородом и немцами о них не упоминается, а новгородскому князю, заключающему договор, всегда противопоставляется немецкая Ганза или купечество Готланда. Очевидно, имеется в виду только Новгород, пребывание немецких купцов в последнем, их торговая деятельность в Новгороде.

Приведенные слова «аще боудет соуд князю» Срезневский понимает в смысле распри между новгородским князем и населением, которая нередко имела место и которая, по договору, не должна была затрагивать немецких купцов^{134}. Однако о внутренних столкновениях в других источниках нигде не говорится, напротив, как мы увидим ниже, постоянно указывается на то, что война Новгорода с другими, странами и областями, т.е. такая, где князь и народ общими силами ведут борьбу с внешним врагом, не должна затруднять свободного отъезда немецких купцов. Гораздо правдоподобнее поэтому толкование Владимирским-Будановым слова «соуд» в смысле Божьего суда — смерти^{135}: со смертью князя, заключившего договор, последний не теряет своей силы, что вполне соответствует дальнейшим словам о необходимости возобновления договора с преемником умершего князя, иначе «земля без мироу станеть». Международные соглашения того времени (как в России, так и в Западной Европе) обязательны лишь для тех, кто их заключает, но не для государства как такового, почему при перемене правителей необходимо было возобновление договора^{136}.

Предположение, что договор этот регулирует торговлю немцев в Новгороде, по сравнению с которой активная деятельность новгородцев в виде торговли в Готланде и на континенте отступает на второй план, подтверждается и другими постановлениями договора. Таковы, например, ст. 2 и 3, трактующие об убийстве посла и купца. Здесь говорится, правда, как о немце, так и о новгородце; но вира в 20 гривен за посла и в 10 за купца вполне соответствует постановлениям «Русской Правды», различающей убийство привилегированного и простого человека. Такова ст. 7, устанавливающая за насилие над женой или дочерью свободного человека 40 гривен в пользу потерпевшей и столько же в пользу князя. Опять-таки фигурирует только новгородский князь, который здесь выступает в качестве судьи (позже он уже не выполняет этой функции), так что местом действия является снова только Новгород. На пребывание немецких купцов в Новгородской земле рассчитана и ст. 12, упоминающая только о немце, который отправляется на своем судне домой, но ничего не говорящая о новгородце, возвращающемся обратно «оже придеть в своие лодьи в немецкой домовь»). А из ст. 1 мы можем усмотреть, что немцы посещают уже в это время не только Новгород, о чем упоминается в ст. 1, но и другие русские города. Там разграничивается тяжба, которая «родится» в Новгороде, от тяжбы «вычоие зиемли в руских городех». В каких городах, мы это увидим из последующих договоров; во всяком случае немцы ездят и за пределы Новгорода, и в этом случае Новгород слагает с себя всякую ответственность за все, что может там случиться с ними «оу тех своие тяжа прашати, искати Новогороду не надобе»), — обычная оговорка в те времена.

Является ли приведенный договор конца XII ст. действительным договором, т.е. формально принятым обеими сторонами, неизвестно — о целовании креста в нем не упоминается, печатей не приложено. На практике он имел значение договора: в соглашении 1260 г., действительно заключенном, к которому он приложен (в оригинале он не сохранился), о нем упоминается как о старом праве: «А се старая наша правда и грамота на чемь целовали отци наши и ваши крест» (договор 1260 г. ст. 8); возможно, что при заключении мира в 1201 г. это и было подтверждено.