История русской торговли и промышленности - [149]

И в Ремесленном положении 1785 г. прямо говорится: «Запрещается в городе, где которого ремесла управа (т.е. цех) учреждена, того ремесла работу производить тому, кто не записан в управе того ремесла или управного дозволения не имеет» (ст. 57). Такой ремесленник не может, «не учась у записного мастера и не имея управного свидетельства, называться того ремесла мастером или иметь подмастерьев или учеников или вывеску того ремесла» (ст. 59). Отличительными признаками мастера, законно носящего это звание, является, следовательно, предварительное обучение и притом у «записного» мастера, т.е. попросту у цехового мастера, и получение на основании этого свидетельства на звание мастера. Только такой ремесленник имеет права цехового мастера, именно право называться мастером данного ремесла, право иметь вывеску, право держать учеников и подмастерьев. Таким образом, та обязательность вступления в цех, которая в петровских регламентах, правда, еще не была установлена, но вскоре стала в значительной мере, как мы видели, применяться, теперь уже определенно выражена.

Казенным ремесленникам цех не может запретить работу, но только казенную, господские ремесленники могут работать на господина (ст. 61, 62). Но и те и другие, если бы они пожелали «посторонние работы производить», обязаны «объявить в управе» и выполнить все требования, предъявляемые к вступающему в цех.

Весь вопрос заключается, следовательно, в том, каковы те требования, которым необходимо удовлетворять для получения звания цехового мастера. В Западной Европе эти требования были весьма сложны и многочисленны, так что доступ в цех для многих лиц был в действительности закрыт. Получение звания мастера было не простой формальностью, которую мог выполнить всякий, а задачей, весьма трудно достижимой и далеко не всякому доступной.

Цеховой режим знал, как мы видели, три званья и три ступени — ученика, подмастерья и мастера; только последний является полноправным членом цеха. В Германии уже для того, чтобы попасть в ученики к цеховому мастеру, необходимо было быть свободного происхождения, законнорожденным и не принадлежать к так называемым «позорящим» профессиям, к которым относились пастухи, мельники, льноткачи, гробокопатели, мытники и многие другие.

Те же три группы мы находим и в цехах южных и западных городов России: ученики, или хлопци, подмастерья, или млоденячки, челядински и мастера (мистры, майстры), или братья. К ученикам предъявляются все те же требования, какие мы встречаем в западноевропейских корпорациях. Принимаются только законнорожденные и сыновья «вольных» лиц, притом только «римляне и русские», в некоторых случаях, впрочем, лица всех христианских религий; но нехристиане, евреи и татары, во всяком случае не принимались; исключение составляет только виленский цех фельдшеров и банщиков, куда допускаются и нехристиане. Упоминается и о «позорящих» профессиях. Так, дети банщиков и цирюльников, по старому обычаю, не могли вступать в цехи, а по статутам могилевских шорников 1634 г., запрещалось принимать сыновей резников.

Таким образом, все эти стеснительные постановления были заимствованы из западноевропейских, в частности немецких, цеховых статутов. А между тем к этому времени прусское и другие правительства вели с этими «злоупотреблениями» усиленную борьбу, хотя и были не в силах устранить эти вековые обычаи. Но ясно, что при составлении у нас общего положения о ремесле — в противоположность отдельным цеховым статутам, которые всегда создавались при большем или меньшем влиянии самих цехов, — эти «злоупотребления» не воспроизводились. Заимствуя прусские и западнорусские цеховые уставы в грамоте 1785 г., правительство Екатерины II этого рода правил, конечно, не включало, ибо не могло допускать таких порядков.

Ввиду этого доступ к званию ученика, по положению 1785 г., является свободным. Говорится лишь о том, что «мастер да не примет ученика без двух свидетелей» (ст. 72) и что мастер обязан его «представить управному старшине и старшинским товарищам, где его спросят, как его зовут, имя и произвание, откудова он уроженец, каких он лет», и внесут «в ученичью книгу; управный же старшина да прикажет ученику быть верным, почтительным к мастеру и учиться ремеслу прилежно» (ст. 71).

Если мальчик удовлетворял всем указанным выше условиям в отношении национальности, происхождения, профессии отца, то он, по западноевропейским статутам, принимался в ученики и обязан был в течение известного времени, от пяти до семи, иногда и более лет, в зависимости от промысла и от города, пробыть в этом звании, выполняя приказания мастера. Последний обязан был обучать его, но вправе был и наказывать; до истечения срока ученичества ученик не мог покинуть своего хозяина, другой мастер не вправе был принять такого ученика, ушедшего от хозяина без согласия последнего. Становясь подмастерьем, он обязан был сделать взнос в пользу цеха, нередко и поставить угощение.

Затем следовал второй период состояния в качестве подмастерья, опять-таки в течение определенного срока, причем подмастерье получал уже известную плату, которую обыкновенно устанавливал цех. Это делалось для того, чтобы тот или другой мастер не мог отбить более умелого или опытного подмастерья, предлагая ему повышенную плату. Подмастерье жил у мастера, обязан был у него ночевать, ему запрещалось пьянство, азартные игры и т.д. Вообще устанавливался целый ряд правил относительно поведения подмастерья и его отношения к хозяину. Определялся и способ оплаты, причем подмастерье являлся помощником мастера и самостоятельно брать работу и принимать заказов не мог.