История русской торговли и промышленности - [147]

Часто повторяется запрещение вообще приходить на сходку вооруженным. Оно находится в связи с повинностью сторожевой службы, которую обязаны были отбывать цехи в средневековых городах. Из этого вытекала и обязанность цехов иметь вооружение и защищать город в случае нападения.

И на цехах Южной и Западной Руси лежала обязанность защиты городов, и литовско-русские цехи в особенности играли роль при военных столкновениях с Московским государством. На эту обязанность указывают такие факты, как то, что киевские лучники в 1499 г. давали луки воеводе к Великодню и Рождеству, а ковали и шевцы давали ему топоры и сапоги, а в привилегиях на Магдебургское право Витебску, Полоцку, Киеву специально оговаривается освобождение ремесленников от замковой службы. Однако позже, в XVII ст., различные киевские цехи несут эту повинность, виленские шапочники по примеру других цехов (с конца XVI ст.) обязаны отбывать «сторожу тестскую и выходить в поле», а сафьянники «выходить на варты». Полоцкие и брестские цехи обязаны приобрести, по требованию магистра оружие и участвовать наравне с другими корпорациями под начальством мастера-хорунжего в определенном порядке: отряд каждой корпорации занимал особое принадлежащее ему место, по старшинству.

В связи с этим и здесь запрещается являться на сходку с оружием, как и не дозволяется приходить нетрезвым, бить кулаком по столу и вообще нарушать порядок обсуждения дел. В уставе портняжного цеха в Каменце говорится: «Старшина цеха обязан в каждую четверть года созвать младших братии на сходку; если бы кто-нибудь из них не явился к назначенному часу, он должен заплатить 12 грошей штрафу; он не должен приходить на собрание вооруженным шпагой, саблей, палкой под страхом наказания двумя фунтами воску; если бы брат брату нанес оскорбление на собрании или в другом месте, то он штрафуется 4 фун. воску». В другом уставе читаем (Золотоноша): «Который брат, пришедший на сходку, мел бы безчинновать и в речь непотребную удаватися и речь брату своему перерывать, цехмистра с братиею узневажать, такового каждого в цербер или в колоду всадить и 6 грошей мает до скрыньки (в цеховую казну) дать».

Характерно и правило, содержащееся в различных виленских и могилевских цехах, согласно которому прения на сходках и их постановления не должны разглашаться. Оно повторяется и в Ремесленном положении 1785 г. «Кто о деле, по которому рассуждаемо было в ремесленной или цеховой управе при закрытых дверях, объявит такому лицу, которое не должно иметь о сем сведения, тот за сие подвергается денежному взысканию от 3 до 10 рублей в ремесленную казну» (ст. 92).

Вообще в положении 1785 г. мы находим много постановлений этого рода, списанных с немецких и западнорусских цеховых статутов, но к тому времени в значительной мере уже успевших потерять свой смысл и значение. Жалованная грамота с большим вниманием останавливается на чисто внешней стороне дела. Так, например, она обстоятельно, пожалуй слишком обстоятельно, трактует о «благочинии и тишине»^{685}. Прежде всего она устанавливает общее положение, согласно которому «при сходе ремесленных всем и каждому предписывается обходиться тихо и мирно, выслушивая управных старшин и старшинских товарищей предложение» (ст. 83). Она приказывает «при сходе ремесленных каждому ремесленнику наблюдать благочиние как словами, так и поступками, и один другому да не подаст причины к распре или ссоре» (ст. 84).

Грамота идет и дальше и пускается в перечисление самых поступков, нарушающих это благочиние, и за каждый налагает пеню. Так, упоминается о «случае драки» (ст. 85), о том, что кто-либо «шумит, в неистовстве ударит по столу или кому-нибудь грозит» (ст. 94), совершит «безчиние при сходе ремесленных, как то например, нарочно обольет кого или оплюет или явится пьян или непорядочно одет» (ст. 86). Грамота охраняет авторитет схода — она наказывает всякого, кто посмеет отозваться неблагоприятно о каком-либо постановлении схода «буде… дела распоряжены и ремесленных сход распущен, а кто-нибудь ремесленный станет на улице кричать говоря: что он или иной неправильно осужден или станет о том выговаривать кому-нибудь из своих собратий») (ст. 95). Мало того, наказывается и тот, кто слышал такой отзыв и не донес о нем «буде же кто из ремесленных, слыша о том, не объявит, он должен платить половину пени»).

Упоминается и о таких проступках, как например, после роспуска схода «не идет вон из горницы, или кто из схода уйдет прежде третьего удара молотком или при сходе последний войдет в горницу или войдет с оружием» (ст. 89). Таким образом, и здесь еще имеется это старинное запрещение приходить на цеховое собрание вооруженным, хотя к этому времени ремесленники, в особенности в центрально-русских городах, оружия во всяком случае не носили и никаких воинских повинностей не отбывали. О старых временах напоминает и запрещение при сходе, «кого поить или подносить питье» (ст. 87). В Западной Европе, как и в Южной и Западной России, и эта сторона в жизни цехов — устройство попоек — играла существенную роль. Самое слово «цех» (Zeche) ведь обозначает попойку.