История русского языка в рассказах - [49]
Мы еще раз, на новых примерах, убедились в том, что с развитием языка одновременно развивается и сама мысль, становится более емкой, вместительной, расчлененной. Синтаксическая взаимосвязь составных частей сочетания или предложения теперь, в наше время, не только и не просто отражает взаимоотношение частей и свойств окружающего нас мира. Она становится всеобщей и очень гибкой моделью, образцом умственного действия для всех, кто говорит на этом языке. Она не просто хранит сведения о прошлом в виде различных типов сочетаний, старых и новых, удачных и скромных по своим возможностям. Все примеры старых конструкций, которые мы встретили в этом рассказе, для XVI века и были ведь всего лишь остатками прежней, очень древней системы. В языке XVI века управление было уже вполне развитой, хотя и не столь богатой, как теперь, синтаксической связью. Но она постоянно, от поколения к поколению, обогащалась все новыми оттенками.
Особенно бурно новые сочетания слов возникали в XVIII веке. Самые неожиданные, самые удивительные. Похоже на то, что многовековые запреты сняли с языка, открыли плотину, и на страницы и листы ринулись из разговорной речи потоки словосочетаний.
Слова стали вступать в сочетание с сотнями, тысячами других слов, разного происхождения, разного стиля, разного значения. Например, глагол делать, до того устойчивый и простой, вдруг вызвал к жизни не менее трехсот сочетаний. Многих из них мы и слыхом не слыхали, жили они недолго и теперь ушли из языка: делать суд, делать впечатление — проще ведь сказать судить и впечатлять. Делать диктант или делать задачи тоже неточно, лучше сказать: писать диктант и решать задачи. На этом и сошлись, но уже в XX веке.
А вот делать вид или делать замечание — иначе и не скажешь; такие сочетания сохранились, обогатив наш язык. Делать честь или делать хорошую мину при плохой игре тоже остались, став идиомами. Так из трехсот, перебрав их одно за другим в опыте речи, язык и оставил не более двадцати сочетаний. Бурное море вошло в берега, но тем временем все возможности сочетания глагола делать были раз и навсегда испробованы и теперь не вернутся в отточенный наш литературный язык, чтобы еще раз попробовать.
Рассказ четырнадцатый О ВАССАЛЬНОЙ ЗАВИСИМОСТИ ПАДЕЖЕЙ И ОБ ИХ ПАДЕНИИ
Прямо из леса огрызком карандаша брат написал маме письмо о жизни в лагере.
Если я попрошу вас определить в этом предложении падежные формы имен существительных, вы назовете именительный, родительный (два раза), дательный, винительный, творительный и предложный (два раза). Итого шесть падежных форм. С точки зрения современного русского языка именно так и есть. Однако если взглянуть на дело с точки зрения истории языка, то окажется, что в нашем предложении не шесть, а восемь падежных форм, и каждая из них употреблена по одному разу. Следовательно, расхождения между современным русским языком и языком древних славян касаются теперешних родительного и предложного падежей.
И действительно, каждый из этих падежей образовался из прежних двух. В родительном совпали родительный и отложительный, а в предложном — местный и изъяснительный.
Число падежных форм в различных языках мира не ограничивается этими восемью. Общее число падежей по разным языкам достигает тридцати (Тридцать падежей! Выучи-ка такую грамматику!), хотя и нет ни одного языка с таким количеством падежных форм. Некоторые из падежей исключают возможность других или, наоборот, требуют обязательного присутствия третьих. В финском языке 15 падежей, в венгерском 22 — значительно больше, чем в русском, но все-таки не тридцать. Такого важного падежа, как винительный, нет в финском, но его заменяет целых три других падежа.
Да и в древнем славянском языке была еще одна форма, девятая, которую иногда называют падежной. Вы могли ее встретить, читая произведения русских классиков. Помните, как обращалась к бедняге старику золотая рыбка? «Чего тебе надобно, старче?» Не старик, пли старичок, или старина, а именно старче. Рыбка была волшебная, а следовательно, очень древняя. И потому называла человека, к которому обращалась, по старинке, используя этот самый падеж — звательный.
Однако от всех остальных падежных форм звательная отличалась своими особенностями: иногда она просто совпадала по форме с именительным падежом. Сравните именительный падеж слов село, день, маши и звательный: село, день, мати. Поэтому оставим звательную форму в стороне и внимательно присмотримся к остальным восьми. Каким образом они относились друг к другу в предложении? Как изменялись в русском языке? Почему их стало меньше, чем было когда-то?
Предложение, с которого начинается этот рассказ, выражает какую-то мысль. Сама мысль вам понятна, и поэтому о содержании сообщения мы больше не будем говорить. Другими словами, мы на время забудем о конкретном (моем или вашем) брате, его маме и даже о письме, которое он пишет. Нас интересует сейчас только роль существительных в предложении.
Без каких существительных наше предложение не стало бы предложением? Очевидно, без тех, которые непосредственно участвуют в описании действия. Все равно — обозначают ли они действующее лицо, или орудие действия, или предмет, который подвергается этому действию.
