История Российского государства в стихах - [23]

Шрифт
Интервал

Грозный — царь Иван IV

Иван четвертый — новый царь, державу поделил на части.
Как «Грозный» в мире государь, для укрепленья своей власти.
Ивана Грозного — царя бояре сразу невзлюбили.
Боялись видимо не зря, при нем их грубо поделили.
Опричнину в стране он ввел, с особым видом управленья.
Для проведенья в жизнь реформ и недовольных — усмиренья.
Так был убит митрополит Скуратовым Малютою,
Ослушник — иерарх Филипп пал смертью очень лютою.
Восстал не против тех реформ сословности широкой,
А против методов и форм опричнины жестокой.
Установил царь на местах земское управленье,
Вершился суд в мирских делах, в угодном направленьи.
Бояр тех думу заменил он «Избранною радою»,
Охрану личную создал, чтобы была преградою
Всем, кто хотел его сместить с престола столь державного,
Сословности мог враз лишить и жизни, как бесправного.
В России утверждалась власть — сословно-монархическая.
Такой была реформы часть, с названьем политическая.
Царь стал фактически главой державного пространства,
Чинил сам суд, вершил собой судьбу всего крестьянства.
Чтоб объявлять свой приговор, указы и награды,
Создал большой Земской Собор взамен боярской Рады.
В этот Собор вошла вся знать, что ревностно царю служила.
В него стал духовенство звать, чтоб тот собор и осветило.
Решением Собора являлся приговор,
Царю необязательный к тому для исполненья.
Считал он для себя его — как договор,
Для укрепленья власти, порядка усиленья.
Большую роль ту, в управлении страной,
Работы всех судов, учета податей для аппарата
(Приказы, органы, что созданы как строй),
Играли для царя и нужд аристократа.
Особо отводилась роль Посольскому и по делам казны,
Пушкарскому, Стрелецкому, по городам и весям.
Другие также, по делам земли — важны.
Любой, какой бы с вами мы ни взвесим.
А на местах для управления людьми
И сыска беглых, наказания виновных,
Реформой — старосты губные введены:
Не из простых, а из дворян сословных.
Делами всеми, в той Губной избе,
Дьяк ведал, вместе с производством.
Впоследствии, указами в Москве,
Контроль был установлен с воеводством.
Для закрепленья принятых реформ
И утвержденья представительной той власти,
В виде Закона и его различных форм,
«Судебник» издан был по уголовной части.
Злоупотребления, особенно в суде,
Карались по нему безжалостно и строго.
Сидело уголовных и других людей в тюрьме
За преступленья (нарушенья) — очень много.
«Судебник» закреплял все привилегии дворян,
Что испомещины{6} по царской божьей воле.
Еще сильней закрепощал он их крестьян,
В налогах и зависимой их доле.
Податными деньгами их земли обложили,
На содержание стрельцов — «пищальные» ввели.
И выкуп пленных за их счет установили,
Пехоты войско постоянно завели.
В начале самом пореформенных годов,
Единую систему мер, весов учередили.
Служилых всех людей, «о тысячи голов»
Указом царским под Москвой определили.
За ним церковный созван был Собор,
Который произвел и в церкви измененья
Свои решения в сто глав тогда он свел,
«Стоглавым» и назвали с царского веленья.
А тот Собор тогда установил
Единство образов в молитвах и иконах.
Открыть всеобуч в церквях предложил,
В основе на своих канонах.
Царь отобрал в казну церковных ряд земель,
Устроил перепись крестьян — народонаселенья.
Завел по ним учет, чтоб не было потерь,
В холопах и земле для своего владенья.
Такой учет крестьян и розыск всех бежавших,
Дал право для дворян вернуть, закон поправших.
Крестьян такой закон «о годах заповедных»,
Все больше угнетал и делал из них бедных.

Глава XXXI

Последний царь из рода Рюриковичей

Стоял народ в церквях уныло, молясь усердно за царя,
Чье сердце будто бы остыло, он прожил жизнь свою не зря.
В нем было два основных свойства: плохое, что зовется злом,
И доброе, не от расстройства, а от того что было в нем.
В народе чувство к Иоанну никто простым не назовет,
Не склонишь ты его к обману, к любви от страха приведет.
Гроза небес ушла из мира, стране полезная была,
Суровость нрава Иоанна и страх с собою унесла…
Наследник очень был набожен, царевич Федор — сын царя,
В делах застенчив, осторожен и не похож на государя.
От государских дел отрекся, в молитвах жизнь свою ведя,
И передал их Годунову, любимцу прежнего царя.
То был красивый россиянин, к несчастным ангелов взывал,
Ближайший был к царю боярин, деньгами бедным помогал.
Супруга Федора — Ирина, Борису родная сестра,
Всех красотой своей пленила, но как и брат была добра.
Не долго нравился всем шурин, затмила зависть ведь не зря,
За жизнь царя боялись люди и больше всех за Дмитрия.
Наследника того престола, что раньше Грозный защищал,
Чтоб самозванцев не пустили, он перед смертью завещал.
И стал Борис всего бояться, как будто заговора ждал,
Расправился жестоко с теми, кто их правителю не внял.
От имени царя он правил, с послами все дела решал,
Россию временами славил, и страх врагам меж тем внушал.
В то время Углич мог гордиться, любого хоть тогда спроси,
И правил там царевич Дмитрий — последний Рюрик на Руси
Не уберег народ младенца, зловещий план Борис свершил,
Им нанят был цареубийца, о том набат оповестил.
Скончался вскоре и царь Федор
И нет других желанных слов,
Чтобы сказать о том, как плакал
Притворщик горя — Годунов.

Глава XXXII

На троне властолюбивые бояре и лжецари


Рекомендуем почитать
Освобождение Донбасса

Небольшая книга об освобождении Донецкой области от немецко-фашистских захватчиков. О наступательной операции войск Юго-Западного и Южного фронтов, о прорыве Миус-фронта.


Струги Красные: прошлое и настоящее

В Новгородских писцовых книгах 1498 г. впервые упоминается деревня Струги, которая дала название административному центру Струго-Красненского района Псковской области — посёлку городского типа Струги Красные. В то время существовала и деревня Холохино. В середине XIX в. основана железнодорожная станция Белая. В книге рассказывается об истории этих населённых пунктов от эпохи средневековья до нашего времени. Данное издание будет познавательно всем интересующимся историей родного края.


Хроники жизни сибиряка Петра Ступина

У каждого из нас есть пожилые родственники или знакомые, которые могут многое рассказать о прожитой жизни. И, наверное, некоторые из них иногда это делают. Но, к сожалению, лишь очень редко люди оставляют в письменной форме свои воспоминания о виденном и пережитом, безвозвратно уходящем в прошлое. Большинство носителей исторической информации в силу разнообразных обстоятельств даже и не пытается этого делать. Мы же зачастую просто забываем и не успеваем их об этом попросить.


Великий торговый путь от Петербурга до Пекина

Клиффорд Фауст, профессор университета Северной Каролины, всесторонне освещает историю установления торговых и дипломатических отношений двух великих империй после подписания Кяхтинского договора. Автор рассказывает, как действовали государственные монополии, какие товары считались стратегическими и как разрешение частной торговли повлияло на развитие Восточной Сибири и экономику государства в целом. Профессор Фауст отмечает, что русские торговцы обладали не только дальновидностью и деловой смёткой, но и знали особый подход, учитывающий национальные черты характера восточного человека, что, в необычайно сложных условиях ведения дел, позволяло неизменно получать прибыль и поддерживать дипломатические отношения как с коренным населением приграничья, так и с официальными властями Поднебесной.


Астраханское ханство

Эта книга — первое в мировой науке монографическое исследование истории Астраханского ханства (1502–1556) — одного из государств, образовавшихся вследствие распада Золотой Орды. В результате всестороннего анализа русских, восточных (арабских, тюркских, персидских) и западных источников обоснована дата образования ханства, предложена хронология правления астраханских ханов. Особое внимание уделено истории взаимоотношений Астраханского ханства с Московским государством и Османской империей, рассказано о культуре ханства, экономике и социальном строе.


Время кометы. 1918: Мир совершает прорыв

Яркой вспышкой кометы оказывается 1918 год для дальнейшей истории человечества. Одиннадцатое ноября 1918 года — не только последний день мировой войны, швырнувшей в пропасть весь старый порядок. Этот день — воплощение зародившихся надежд на лучшую жизнь. Вспыхнули новые возможности и новые мечты, и, подобно хвосту кометы, тянется за ними вереница картин и лиц. В книге известного немецкого историка Даниэля Шёнпфлуга (род. 1969) этот уникальный исторический момент воплощается в череде реальных судеб: Вирджиния Вулф, Гарри С.