История России, XX век - [6]

Уже после крушения 1917 г . известный промышленник, член правлений ряда крупных фирм В.А. Ауэрбах писал: «Не только молодость и слабость торгово-промышленного класса обрекала его на политическую пассивность, но и отсутствие опоры в более многочисленных слоях общества... Воспринявшие заветы великого противника цивилизации многие вместе со своим учителем Л.Н. Толстым видели в торговой или промышленной прибыли «грех», а марксисты «грабеж»; и только очень и очень немногие понимали, что предприниматель творит необходимое государству дело, что он открывает новые источники народного благосостояния, что он укрепляет мощь и независимость нации. И даже те, кто это понимал, нередко относились к деятельности торговли и промышленности с некоторым осуждением». До самого конца царской России крупная индустрия, а в более широком смысле вся буржуазная цивилизация в России являлись одинокими островками в чуждом и безбрежном крестьянском мире. В России не успело сложиться сколько-нибудь устойчивого среднего слоя капиталистов, которые могли бы составить надежную социальную опору крупной частновладельческой промышленности и всего капиталистического хозяйства.

§ 2. Русско-японская война. Социальное брожение в стране. Безумие русской смуты: начало революции 1905 г .

Россия всегда играла сольную партию в «концерте мировых держав», но история ее имперской судьбы носила немало специфических черт и во многом принципиально отличалась от истории Англии или Франции. Территориальные приращения России осуществлялись веками в процессе борьбы за самовыживание, против агрессии с Юга, Запада и Востока. Россия оказалась сильнее многих своих соседей, и еще задолго до Петра I начала интегрировать в свой состав разнородные племена и обширные области. Однако Россия в общепринятом смысле никогда не была колониальной державой и тем качественно отличалась от западноевропейских империй. У нее не было метрополии как таковой: исторический центр был, а метрополии не было. Российская территориальная экспансия носила главным образом стратегический характер, диктовалась потребностями военной безопасности и государственной стабильности. Методы беспощадного разорения и ограбления завоеванных стран и народов, превращение их в экономический придаток метрополии здесь никогда не практиковались. Скажем, с конца XIX в. темпы экономического развития целого ряда окраин, так называемых «колоний», были значительно выше, чем во многих «чисто русских», исконных областях и районах (ситуация совершенно немыслимая ни для Французской, ни для Британской империй).

Существование любой империи определяется факторами, часто не поддающимися прогнозированию и регулированию правительствами. Инерция имперского мышления, имперских интересов и амбиций диктует политику, влияет на государственные решения, ведущие нередко к трагическим результатам. Государственно-политические устремления как региональных (Япония), так и мировых (Россия, Англия, Германия, США) держав определили ситуацию в северной части тихоокеанского региона в конце XIX — начале XX вв. Агрессивная, часто откровенно циничная борьба, которую они вели за сферы влияния в раздираемом внутренними противоречиями Китае, должна была, раньше или позже, окончиться военным столкновением главных фигурантов этого действия. И оно в конце концов произошло.

Россия имела обширные владения на Дальнем Востоке. Эти территории были чрезвычайно удалены от центра страны и слабо задействованы в общегосударственном хозяйственном обороте. Изменение ситуации связывалось со строительством Сибирской железнодорожной магистрали, прокладка которой началась в 1891 г . Ее намечалось провести по южным районам Сибири с выходом к Тихому океану во Владивостоке. Общая протяженность ее от Челябинска на Урале до конечного пункта составляла около 8 тыс. километров. Это была протяженнейшая железнодорожная линия в мире.

В 1894 г . Япония начала войну против Китая за овладение Кореей, являвшейся вассальным Китаю государством. Война сразу же выявила военное и стратегическое превосходство агрессора, и в апреле 1895 г . китайское правительство подписало унизительный Симоносекский договор, предусматривавший отторжение от Китая Тайваня (Формозы), некоторых других островов и Ляодунского полуострова. Выполнение этих условий резко усилило бы мощь Японии, что не отвечало интересам европейских государств. Россия, Германия и Франция добились изменения кабальных условий, в результате чего Японии пришлось отказаться от Ляодунского полуострова, затем переданного Китаем в аренду России.

Сибирская железная дорога стала инструментом дальневосточной экспансии России. В 1896 г . русское правительство добилось от Китая концессии на прокладку восточного участка дороги по территории Маньчжурии. Этим путем достигались, как казалось в Петербурге, две цели. Во-первых, укорачивалась протяженность железнодорожного полотна и резко сокращались строительные затраты, а, во-вторых, железная дорога становилась удобным орудием утверждения российского влияния в Северном Китае и помогала не допустить внедрения в этот важный стратегический район других. Министр финансов С.Ю. Витте (1892—1903), отвечавший за железнодорожный проект, в секретной записке, составленной в 1896 г ., писал: «С политической и стратегической сторон дорога эта будет иметь то значение, что она предоставит России возможность передвигать во всякое время по кратчайшему пути свои военные силы к Владивостоку и сосредоточивать их в Маньчжурии, на берегах Желтого моря и в близком расстоянии от столицы Китая. Одна возможность появления значительных русских сил в названных пунктах чрезвычайно усилит престиж и влияние России не только в Китае, но и вообще на Дальнем Востоке, и будет способствовать более тесному сближению подвластных Китаю народностей с Россией».