История Рима. Том 1 - [276]

ГЛАВА XIV ЛИТЕРАТУРА И ИСКУССТВО.

В основу римской литературы легли совершенно своеобразные стимулы, которые едва ли можно встретить у других наций. Чтобы правильно их оценить, необходимо предварительно познакомиться с народным обучением и с народными увеселениями того времени.

Всякое умственное образование ведет свое начало от языка, и это особенно верно в отношении Рима. В такой общине, где живая речь и предания играли столь важную роль, где гражданин, еще не вышедший из того возраста, который по нашим понятиям считается ребяческим, уже вступал в неограниченное распоряжение своим имуществом и мог быть поставлен при случае в необходимость произносить публичную речь перед собравшейся общиной, не только с древних пор придавали большую цену умению свободно и красиво выражаться на родном языке, но и старались осваиваться с этим языком в годы отрочества. И греческий язык был в употреблении во всей Италии уже во времена Ганнибала. Знание языка, который был всеобщим проводником древней цивилизации, уже давно перестало быть редкостью в высших кругах римского общества, а с тех пор как под влиянием изменения мирового положения Рима расширились до громадных размеров сношения с иноземцами и с чужими странами, знание этого языка сделалось если не необходимым, то, без сомнения, очень полезным как для торговца, так и для государственного человека. Через посредство же италийских рабов и вольноотпущенников, которые были большей частью родом греки или полугреки, греческий язык и греческое знание проникли до известной степени в низшие слои, особенно столичного населения. Комедии того времени доказывают нам, что даже незнатное столичное население говорило на такой латыни, для понимания которой было столь же необходимо знание греческого языка, как для понимания английских произведений Стерна и немецких Виланда — знание французского языка²⁴⁸. Члены сенаторских семей не только произносили на греческом языке речи перед греческой публикой, но даже публиковали их, как например Тиберий Гракх (консул 577, 591) [177, 163 гг.] на греческом языке речь, произнесенную им в Родосе, и писали во времена Ганнибала свои хроники по-гречески, о чем будем говорить ниже. Некоторые из знатных людей и этим не ограничивались. Греки почтили Фламинина уверениями в своей преданности на римском языке, но и он отплатил им такою же любезностью: «великий предводитель потомков Энея» приносил свои дары по обету греческим богам по греческому обычаю и с греческими двустишиями²⁴⁹. Катон упрекал одного сенатора за то, что он не постыдился декламировать на греческих попойках греческие речитативы с надлежащими переходами из одного тона в другой. Под влиянием таких-то условий развивалось римское образование. Ошибка думать, что древность значительно уступала нашему времени в том, что касается общего распространения элементарных знаний. И в низших классах населения и среди рабов было немало людей, умевших читать, писать и считать; например, Катон, точно так же как и его предшественник Магон, полагал, что эконом из рабов должен уметь читать и писать. Как начальное обучение, так и преподавание на греческом языке были широко распространены в Риме, как следует полагать, еще задолго до того времени. Но к этой эпохе относятся зачатки такого обучения, которое имело в виду заменить простое внешнее натаскивание настоящим умственным образованием. До того времени знание греческого языка давало в Риме и в частной и в общественной жизни так же мало преимуществ, как в наше время в какой-нибудь деревушке немецкой Швейцарии знание французского, а древнейшие составители греческих хроник вероятно занимали среди остальных сенаторов такое же положение, какое занимает в Нижней Гольштинии образованный крестьянин, который, возвратясь домой после полевых работ, снимает с полки произведения Виргилия. Тот, кто пытался придавать значение своему знакомству с греческим языком, слыл за плохого патриота и за шута. Конечно еще во времена Катона всякий плохо говоривший по-гречески мог быть знатным человеком и попасть в сенаторы и в консулы. Но все это уже стало изменяться. Процесс внутреннего разложения италийской национальности успел зайти настолько далеко, особенно в среде аристократии, что для Италии сделался необходимым суррогат национальности — общее гуманитарное образование; к тому же стало сильно сказываться и стремление к более высокой цивилизации. Обучение греческому языку как бы само шло этому навстречу. Оно с древних пор было основано на изучении классической литературы, особенно Илиады и еще более Одиссеи; этим способом раскрывались перед взорами италиков все неисчислимые сокровища эллинского искусства и эллинской науки. Без внешних изменений метода преподавания само собою сделалось так, что эмпирическое преподавание языка перешло в высшее преподавание литературы, что связанное с литературой общее образование передавалось ученикам и в широких размерах; теперь стали пользоваться приобретенными познаниями, для того чтобы изучать руководившие духом своего времени греческие литературные произведения — трагедии Эврипида и комедии Менандра. Точно так же и изучение латинского языка получило более важное значение. В высших сферах римского общества стали сознавать необходимость если не заменить родной язык греческим, то по меньшей мере облагородить его и приспособить к изменившемуся культурному уровню, а для достижения этой цели приходилось постоянно обращаться за помощью к грекам. Экономическое расчленение римского хозяйства отдавало начальное обучение родному языку, как всякий другой мелкий и производимый за условленную плату труд, в руки рабов, вольноотпущенников или чужеземцев, т. е. преимущественно греков и полугреков