История Рима - [101]

Вся эта шумиха не давала серьезных результатов, не имела существенного значения, да она не отличалась даже и искренностью. В тех случаях, где демократы имели возможность повлиять на решение государственных дел, они действовали совершенно не в том направлении, какое указывали как обязательное, когда критиковали сенатское управление. Так, они требовали полного восстановления и расширения хлебной раздачи, но отлично сознавали, что это прямо невозможно вследствие увеличения числа граждан, и даже прямо не пропустили народного постановления в желательном, казалось бы, для них смысле. Требуя полных прав гражданства для жителей области от По до Альп, они отвергли расширение прав вольноотпущенников, а для того чтобы поддержать римских ремесленников, не нашли другого способа, как изгнать из столицы всех, кто не имел прав римского или латинского гражданства.

Очевидно, что демократическая партия, так как и всякая другая, умела выставлять принципы, но применить их наделе или не желала, или не могла. Не глубокою верою в истинность и спасительность своих принципов надо объяснять действия демократической партии в отсутствие Помпея, а какими-то другими соображениями, и мы едва ли ошибемся, если скажем, что вожди.демократии вовсе и не желали серьезно тех постановлений, которых требовали они, а старались только тем или другим способом во что бы то ни стало приобрести расположение толпы и влияние на нее, чтобы затем захватить в свои руки власть и военную силу, а это им нужно было для того, чтобы отстранить того самого Помпея, которого открыто они называли другом и сторонником демократии, но которого они в сущности опасались более, чем сената.

Почти несомненно, что руководил теперь деятельностью демократов Цезарь. Правда, прямо это никогда не было признано, и Цезарь играл даже, по-видимому, второстепенную роль рядом с Крассом, но многие отдельные факты из истории этих лет, а еще более – действия Цезаря в то время, когда он явно и неоспоримо стал главою государства, убеждают, что именно он являлся вдохновителем всех тайных движений этого смутного и темного времени. Но он вел эту запутанную подпольную работу не для интриг и не для личных целей – он шел к целям неизмеримо высшим, чем те, какие носились тогда пред умственными взорами других членов его партии. Во всяком случае, только если признать предлагаемое нами здесь толкование, объясняются отдельные эпизоды этой борьбы, иначе непонятные и бессвязные.

Чтобы бороться с Помпеем, который был облечен чрезвычайными полномочиями, демократам нужно было кого-нибудь из своих сторонников провести тоже в положение исключительное. Легче всего казалось добиться согласия народа на такую чрезвычайную меру, если бы в столице произошел бунт, волнения. Тогда популярная партия надеялась провести кого-нибудь из своих сторонников в диктаторы, диктатор же должен был поручить Цезарю или усмирение Испании, или экспедицию в Египет, что дало бы возможность демократам и собрать войско в руках надежного человека, и получить денежные средства. И вот, в Риме все это время не прекращались слухи и толки о каких-то заговорах, о предстоящих бунтах, возмущениях. Слухи эти не казались невероятными и очень волновали всех. Уже была пущена в обращение мысль, что масса бедных может сорганизоваться и тогда стать повелительницею тех богачей, которые теперь притесняют бедных.

Столичное население заключало в себе элементы, достаточные для самых фантастических предприятий, в нем было немало людей, готовых решительно на все, чтобы пожить хорошенько, в том числе и людей, занимавших довольно видное положение. К числу таких именно личностей принадлежали два обедневших аристократа, бывший претор Луций Сергий Катилина и бывший квестор Гней Пизон. Это были совершенно бессовестные люди, прошедшие всю школу порока и окончательно погибшие в нравственном смысле. Их прошлая жизнь представляла больше материалов для криминалиста, чем для историка. Вместе с тем оба они, особенно Катилина, были люди энергичные, мужественные, способные быстро понимать людей и влиять на них. Когда-то Катилина был в числе ревностнейших пособников Суллы, но затем он бесповоротно пошел в революцию, совершенно разорвав с аристократическою партиею, так как она на столько-то еще сохраняла уважение к себе, что не давала возможности повышаться таким людям, как Катилина. Он был готов на все, и можно было быть уверенным, что начнутся всякие беспорядки, которые подадут достаточный повод для любых мероприятий, если только Катилина получит влияние на государственные дела.

На 1 января 63 г. решено было при вступлении в должность новых консулов убить их, объявить консулами двух заговорщиков, Крассу вручить диктатуру, а Цезарю – начальство войсками. Случай помешал исполнению замысла, точно так же не удалось и покушение, произведенное 5 февраля того же года. Тогда решено было провести на следующий год в консулы Катилину и в товарищи ему Антония, совершенно ничтожного человека. Аристократическая партия ни за что не желала допустить этого. В своей среде она не нашла человека, который решился бы выступить соперником Катилины, так как это значило идти почти на верную смерть. Аристократия отдала тогда все голоса, которыми располагала. Марку Туллию Цицерону, одному из известнейших адвокатов Рима, человеку очень популярному в столице. В результате Цицерон получил огромное большинство голосов, а Катилина и Антоний – почти поровну, причем Антоний, имевший все-таки нескольких друзей и не из числа заговорщиков, получил и несколькими голосами больше, так что он и был избран вторым консулом. Он охотно принял предложенное ему Цицероном без жребия управление доходною провинцией Македонией, дела же в столице были предоставлены Цицерону. Глухое брожение, какие-то таинственные совещания вожаков демократии заставляли ожидать каких-нибудь новых покушений: демократам приходил ось спешить, потому что Помпей почти закончил дела на Востоке и скоро должен был вернуться в Рим.