История Раскола: Омнибус - [10]

— Никто другой не смог разглядеть меня через бурю, нет стыда в таком подвиге. Мы здесь, на Оскверненном острове, и здесь я могу продолжать свой путь в одиночестве. Отдохни, поскольку это ненадолго, прежде чем мы должны вернуться снова на юг, а даже я не могу идти по воде.

Индраугнир засмеялся с глубоким грохотом.

— С Мечом Кхаина в руке, возможно, вы сможете нарезать море на части и перевязать рану сухим к Ултуану.

— Меня нес бы друг, — ответил Король-Феникс. — Прощай, и я скоро возвращусь со своим призом.

Оскверненный остров был безжизненной, бесплодной скалой, изломанной каменными шпилями; домом, не обитаемым ни растением, ни животным, ни птицей, ни самым маленьким насекомым. Аэнарион отправился вдаль от рассвета, выбирая путь через разбросанные скалы. Вскоре он нашел возвышенность, направляющуюся на запад, и отправился к цели. Перевалив через крутой горный хребет, король увидел, что утро почти закончилось и солнце было недалеко от полудня. Все же круг света висел в темном небе, его слабый свет напоминал бледный диск, который походил больше на луну.

Пересекая горный хребет, Аэнарион чувствовал притяжение на юг, и резкий, соблазняющий шепот вернулся в его ухо. Все же, как раз когда он повернул в его направлении, туман поднялся с голой скалы, окружая его, пока солнечный свет стал не больше слабого отблеска в воздухе. Тени зашевелились в тумане, и Аэнарион подумал, что демоны возвратились. Он медленно кружился на пятке, пока формы растворились в неопределенные силуэты, высокие и тонкие, одетые в облака как платье. Они столпились ближе, только вне досягаемости, серые фигуры, которые с мольбой простирали к нему руки, их иллюзорные тела испарялись и трансформировались.

Темные рты открылись, и туман кружился с хриплыми шепотами:

— Он идет среди нас.

— Рок эльфов прибыл, пожалей нас!

— Милосердия! Не меч! Освободи нас! Дай нам мир! Правосудия! Пожалей!

Аэнарион с силой ударил рукой по видениям и отступил назад под их натиском, только найдя больше сзади. Их было тысячи, большая масса привидений, которая росла в числе с каждым биением сердца.

— Оставьте меня, грязные духи! — рычал он. — Мертвым нет никакого дела до живых. Мучьте своих убийц, не меня!

Тихий женский голос возле Аэнариона заглушил все другие:

— Все же они — духи Мертвых, что пока есть, Аэнарион.

Король-Феникс повернулся кругом, узнав голос.

— Астариэль? — крикнул он.

Это была она; мерцающий призрак, белый и палево-зеленый среди серого уныния. Король-Феникс смотрел снова на ее красоту и плакал. Он ступил вперед, чтобы обнять ее стройное тело, но его руки прошли через воздух без вещества, почувствовав только холод, что покалывал его кожу. Поскольку дух Астариэль изменился, он видел теперь дыры в ее плоти и серебристую кровь, пролившуюся из раны в ее груди. Аэнарион издал беззвучный стон и упал на одно колено.

— Моя красавица жена! Какие ужасы были причинены вам? Нет никакого мира вашему духу?

— Я жила в мире, но умерла в насилии. Я вернусь к миру, но не раньше, чем скажу. Бросьте эти поиски отмщения, Аэнарион. Остерегайтесь соблазна войны и найдите в сердце то, что дорожит памятью о моей жизни, не преследуя мою смерть.

— Посмотрите, что они сделали вам, моей красавице жене. Посмотрите на разрушение, которое они вызвали в вашем королевстве.

— Все вещи умирают и затем вырастают снова. Даже у Аверлорна есть свои сезоны, хотя они длятся дольше, чем жизнь эльфов. То, что кажется постоянным, сейчас слишком мимолетно в глазах мира. Будущее не может родиться из горя и возмущения, но создается снова с надеждой и любовью.

— Моя любовь умерла с вами, Астариэль, — сказал Аэнарион, поднимаясь на ноги. — Здесь ваша мимолетная тень, но скоро она пропадет. Только со смертью мы снова соединимся друг с другом, но я не могу напрасно оставить в стороне свою жизнь и бросить наш народ. Когда демоны будут повержены и Ултуан будет в безопасности, я возвращу Сеятель вдов на его черный алтарь и освобожу мир. Тогда мы соединимся.

— Есть вещи, которые вам не надо знать, но вы должны верить, что все не столь мрачно, как кажется. Вы искали жертву, чтобы покончить с несчастьями эльфов, но большая жертва в том, чтобы прийти. Хотя во времена прихода мы будем пристально наблюдать за миром и управлять морями, это будет всего лишь краткой отсрочкой в вырождении наших людей. Теперь вы должны сделать этот выбор. Взгляните в свое сердце! Мы должны отказаться от той силы, что делает нас сильными, чтобы заключить демонов в их ужасной тюрьме, и с этим свершением также исчезнет наша слава.

— Никогда! — зарычал Аэнарион. — Мы поднимемся вновь с этой войной, большей чем когда-либо. Хотя ваша просьба растопила ледяное сердце злодея, мой разум в порядке.

Серебряные слезы скатились по щекам Астариэль, как и у Аэнариона, отвернувшегося от нее. Король-Феникс шествовал дальше, шепча:

— Мы еще снова будем вместе, моя любовь, но… Все же есть кое-что, что я должен сделать.

Это случилось незадолго до того, как Аэнарион достиг широкого пространства в центре Оскверненного острова. Здесь зубчатые черные скалы, пронизанные красными прожилками, пробивались в красноватые небеса вокруг колонн. Земля внутри была гладкой, как стекло, и черной, как полночь. В центре находился скалистый блок с красными венами, и что-то, только частично видимое, мерцало над ней.