История проституции трех эпох - [21]
Бродячие проститутки бывали, однако, не только в этих местах, их можно было встретить решительно везде. В «Briefe tiber die Galanterien von Berlin» говорится: «Как только наступит вечер, эти птички вылетают из своих клеток и бродят по всем улицам города: по Липовой аллее, в Дворцовом парке, в Тиргартене, словом, везде и повсюду».
В Лондоне бродячие проститутки гуляли по вечерам первоначально только на Сити, так как только здесь улицы были настолько освещены, как того требовала торговля собой. Вместе с введением газового освещения они распространились по всему городу, так как теперь они везде имели возможность предлагать себя, выяснить финансовое состояние покупателя и — главное — позволить последнему убедиться в доброкачественности предлагаемого товара.
Число этих бродячих проституток было, судя по всем сведениям, так велико, что хронисты, по-видимому, не преувеличивают, говоря о том, что можно было лишь с трудом протискиваться сквозь отдельные группы и что мужчина постоянно находился под перекрестным огнем предложений и более или менее грубого свойства галантных нападений.
Архенхольц[71] пишет о Лондоне: «Эти несчастные заговаривают с прохожими, предлагая свою компанию для дома или таверны. Они стоят целыми группами. Высшая категория этих охотниц, живущая самостоятельно, предпочитает ходить по улице и ждать, пока к ним обратятся. Даже многие и многие замужние женщины, живущие в отдаленных кварталах, приходят на Вестминстерскую улицу, где их не знают, и занимаются здесь тем же промыслом или из безнравственности, или от нужды. С удивлением видел я восьми- или девятилетних девочек, предлагавших свои услуги».
Разумеется, проститутки не довольствуются обычными фразами вроде: «Добрый вечер, красавец!», «Угости стаканом вина», «Могу я разделить твою компанию?» Таково было только начало торга. Огромная конкуренция вынуждала их делать самые смелые авансы. Циничные слова сопровождались циничными жестами. Каждому заинтересованному разрешалось на соседней скамейке удостовериться насчет самых интимных подробностей, его желания разжигались непристойными ласками и поцелуями, на которые ни одна из них не скупилась. Проститутки к тому же доводили до крайности господствовавшие в моде тенденции. Они всегда декольтировались, а в годы, когда даже и порядочные дамы любили глубокое декольте, проститутка, раз она была мало-мальски недурна, совершенно оголяла грудь. Или же она набрасывала на декольте легкую шаль, которую при встрече с мужчиной отдергивала с вызывающим замечанием: «Нравлюсь ли я тебе?» Не скупились и на retrousse[72].
Все это подтверждается как современными бытописателями, так и дошедшими до нас полицейскими постановлениями. В «Der deutsche Zuschauer»[73] (1787) упоминается о постановлении берлинской полиции, запрещавшем одной известной в последней трети XVIII века сводне «показываться в публичных местах со своими девицами в слишком галантном костюме». Крупные сводни, работавшие на богатых клиентов и особенно на иностранцев, прогуливали своих «питомиц» или «воспитанниц» — как называли девиц легкого поведения, если они показывались в сопровождении сводни, — часто и в экипажах по публичным местам. Эти экипажи были всегда так же крикливо убраны, как и сидевшие в них жрицы Венеры, старавшиеся обратить на себя внимание мужчин не возгласами, а изысканностью поведения и недвусмысленным разговором при помощи веера.
В Лондоне и Париже такие экипажи насчитывались на каждом корсо целыми дюжинами. Более экстравагантные проститутки появлялись даже верхом.
Как ни бросались в глаза девицы в экипажах или верхом, свою особую печать на уличную сутолоку накладывали все же пешие проститутки. Не только потому, что они превосходили их количественно в двадцать с лишним раз, но потому, что они могли свободнее ухаживать и ловить. Порой свобода нравов доходила до последних пределов возможности. Если превращенное в биржу любви место прогулки представляло собой тенистую аллею или находилось недалеко от такой аллеи, то было не редкостью, что состоявшаяся между проституткой и мужчиной сделка осуществлялась тут же на месте. Окруженная кустами скамейка, боскеты[74] и лужайки были часто не чем иным, как алтарями и храмами Венеры. В «Briefe iiber Galanterien von Berlin» о Тиргартене и аллее под Липами говорится: «Никто уже больше не удивляется, если летней порой спотыкается о полдюжину лежащих в траве зверей с двумя спинами».
Существовал, кроме того, целый ряд других случаев и ситуаций, получавших свой особый отпечаток от массового участия проституток. Так, почти каждое значительное паломничество было связано с рынком любви. На входящих снова в моду в XVIII веке курортах проститутки также составляли значительный контингент женского населения. Наиболее значительными рынками любви были, однако, театры и другие места зрелищ в больших городах. Упоминаем об этом здесь лишь мимоходом, так как будем об этом говорить подробнее в следующей главе. Необходимо здесь указать еще на солдатских девок. Солдатская девка была характерной фигурой и в эпоху абсолютизма, хотя значительно разнилась от подруги ландскнехтов — наемных солдат эпохи Ренессанса.
