История про квартиру - [5]

Они попрощались, Олег пообещал «не теряться» и с облегчением положил трубку, от этого последнего разговора с охранником он устал больше, чем от всего своего похода, у него и хватило сил только на то, чтобы запереться, прибрать в прихожей (ведро и тряпка нашлись возле душевой кабины), вымыться и упасть на диван в одной из ниш. Засыпая он чувствовал, как ОРВИ внутри него дает обильные всходы.

Проснулся он уже как бы потолстевшим от жара, приполз на работу, но там, поглядев на него, отправили обратно, чтобы не разносил заразу. Не сказать, что Олег так уж сильно огорчился, он и пошел на работу только затем, чтобы показать, что правда болеет, а не симулирует, он еще по пути туда зашел в аптеку, и пакет со снадобьями шуршал у него в кармане, как недоеденный новогодний подарок. Уже по пути обратно, на троллейбусной остановке, он выпил наконец жаропонижающее, залив его банкой кока-колы, чего не решался сделать по пути на работу, чтобы температура не упала раньше времени. Когда Олег садился в синий снаружи, черно-бело-коричневый внутри, но все равно серый от погоды троллейбус, ему позвонил риелтор, очевидно, извлекший таки телефон из унитаза. Олег заопасался, что трезвый риелтор — это совсем не то по доброте и участию, что пьяный риелтор, но как ни крути, а звонок нужно было принимать от любого из них. «Здрасьте», — сказал Олег. «Здорово, — сказал риелтор. — Болеешь, что ли?» «Есть немного», — сказал Олег. «Ух, а как я-то болею, словами не передать, — сказал риелтор, и по какой-то из скользнувших вниз букв в его словах стало понятно, что риелтор не только болеет, но и лечится. — Ну так что?» «Что „что“?» — спросил Олег, предчувствуя, как его будут выгонять или поднимать цену. «В силе все остается? Понравилась квартира?», — спросил риелтор. «Очень», — Олег понимал, что надо сказать, что не все так прекрасно, дабы у риелтора не возникло желания лишний раз погреть руки, но не смог сдержаться. «Значит, будешь жить?» — спросил риелтор. «Если не выгоните», — сказал Олег. «Да нет, не выгоню, куда мне ее, кто ее у меня еще снимет? Цирк лилипутов? Так они гастролируют все время, фиг платы дождешься, да и соседи будут против. Они, сука, скандальные, их много, сука, а ты один. Один ведь ты?» «Один», — вздохнул Олег. «Эту квартиру, короче, таджики хотели себе отстроить, ну и отстроили тайком, чтобы там, значит, жить, чтобы было где приземлиться, да их депортировали», — сказал риелтор. Олег сочувствующе вздохнул над судьбой таджиков. «Это ж надо было так исхитриться, — сказал риелтор. — Сейчас строители вообще дикие стали, пытаются на всем сэкономить, но построить побольше».

Они поговорили еще о разном, но все сошлось на том, что Олег будет жить где решил еще долгое время, а если передумает, то заблаговременно предупредит риелтора, и, наоборот, если риелтор задумает вселить кого-нибудь другого в эту квартиру или решит вселиться сам, то предупредит Олега, так они, оба не слишком здоровые, но довольные друг другом, расстались. Через несколько дней у Олега незаметным непостижимым образом все наладилось, его вернули на вторую работу, на учебу (правда, только заочка светила ему, но это ничего), и даже в армию его как заочника не взяли, что-то людям из армии не понравилось в Олеге, и когда все это случилось, Олег ощутил, что такой покой опустился на него, что даже страшно было тронуться куда-нибудь с места (например, даже новых знакомых он боялся завести), он учился, работал, жил потихоньку, смотрел телевизор, сидел в интернете, ходил в кино — и даже все это — с осторожностью, с боязнью расплескать что-то в себе. Иногда ему не нужны становились никакие развлечения, и он ложился на пол в своей квартире и смотрел в окно на городские огни, или на небо, или во двор. Весной, летом, в начале осени можно было открыть все окна в квартире и переползать от одного к другому, в такие моменты Олег ощущал себя счастливой черепахой.

Так он спокойно прожил несколько лет, пока не случилось вот что.

Все было хорошо, но Олег подспудно знал, что что-то происходит вокруг него, какое-то сгущение, но отгонял нехорошие мыслишки, доотгонялся до того, что звонок риелтора застиг его совсем уже врасплох. «Все, — счастливо сказал риелтор в трубку. — Еле тебя нашел». «Выселяться, да?» — упав и голосом, и духом спросил Олег. «Да, — сказал риелтор. — Тут такое дело, я исхитрился ведь продать лилипутам квартирку эту. Сдавать ее головняк был, ты же знаешь, чем меньше народу, тем меньше проблем, а продать я ее давно хотел, но все некому было, а они вот согласились». «Круто», — сказал Олег, хотя радости за риелтора совсем не чувствовал. Странно, он совсем не бедствовал, переезд для него больше не был делом срочным и разорительным, но отчаяние, какое он испытал, было гораздо сильнее, чем в тот невезучий день. Ему сразу же захотелось повеситься, хотя вешаться было не из-за чего. Риелтор брызгал радостной слюной, готовясь переварить хорошую сделку, а Олег думал, что еще бы пару месяцев, и у него хватило бы сил, чтобы заплатить первый взнос по ипотеке, хотя, если брать в расчет площадь и отделку, купить у него хватило бы сил совсем не такую квартиру, он справился у риелтора о деньгах, которые собирались уплатить лилипуты, и убедился, да, совсем не такую и не эту квартиру, что главное. Он знал, что второй такой нет. Они, то есть веселый риелтор, печальный Олег и неизвестно как настроенные лилипуты, договорились, что встретятся под Олеговой крышей в один из выходных дней. Олег стал готовиться к встрече с таким чувством, будто был комендантом и должен был отдать осаждающим ключ от крепости, сразу на него навалилась такая усталость, у какой не было физических причин. Он не искал нового жилья, будто надеясь на что-то, и только отмечал про себя, сколько дней осталось до встречи. И вот этот день и этот час настал. Олег сел, свесив ноги в прихожую, в руке он подкидывал такие ставшие своими ключи, рядом с ним лежал сотовый телефон, по которому риелтор все пробирался по пробкам и становился все ближе, а Олег желал ему смерти. Это походило на историю про гроб на колесиках. «Я уже на районе», — говорил риелтор. «Я уже выезжаю на улицу», — говорил риелтор. «Я вот здесь поворачиваю, ты не торопишься?» — говорил риелтор. «Я подъехал». «Я вхожу в подъезд». «Я поднимаюсь в лифте». Но и трос лифта под ним не оборвался. «Все, открывай», — сказал риелтор. «Открываю», — сказал Олег бодрым голосом, какой бог знает чего ему стоил. Он открыл дверь, но никого за дверью не было. «Вы где?» — спросил Олег. «Я на пороге», — сказал риелтор. После некоторого замешательства и перепалки риелтор стал угрожать открыть дверь своим ключом. «Да открывайте, я уже сам открыл, теперь ваша очередь», — сказал Олег с сарказмом и некоторой долей мистического ужаса, который проистекал из того, что Олег еще не понял, что происходит. «Ладно», — позлорадствовал риелтор, в трубке послышалась возня, всяческие риелторские кряканья, сопровождавшие верчение деталей замка ключами, потом риелтор спросил: «А ты где вообще, ты тут вообще жил? Тут пылью все заросло, от меня вон кошка какая-то только что в открытую форточку сбежала. Это что? А? Это как?» «Вы мне вообще какую квартиру сдавали? — спросил Олег. — В смысле адрес квартиры какой был?» Риелтор назвал адрес. Дом и квартира этого адреса совпадали, улица не совпадала, кто-то перепутал улицу, или риелтор по своей нетрезвости, или же Олег, пока пытался уложить риелтора спать, пока добирался, пока зигзагами уходил от запавшего на него хореографа. «А ты в какой живешь?» — спросил риелтор.