История прибалтийских народов. От подданных Ливонского ордена до независимых государств - [47]

От Швеции к России

Конец шведского господства в Лифляндии и Эстляндии характеризовался не только провалом восточной политики Карла XII и расцветом сил России при Петре Великом, но и конфликтом между абсолютизмом Швеции и чувством собственного достоинства лифляндских сословий, который наиболее ярко проявился при Карле XI.

И это понятно, ведь еще Густав Адольф начал проводить политику в отношении Эстляндии и Лифляндии исходя из монархических принципов, а поскольку это противоречило интересам прибалтийских сословий, то она, в частности в Ревале, натыкалась на серьезное сопротивление. В ответ король, не задумываясь о последствиях, беспощадно подавлял протесты. Однако впоследствии наступили времена, когда центральная власть в метрополии ослабла, и только Карл XI, начавший править самостоятельно в середине 1570-х годов, превратил Швецию в абсолютистское государство. При этом примененное им для достижения абсолютной власти средство, заключавшееся в осуществлении постоянно откладывавшегося уменьшения размеров земельных наделов, неизбежно коснулось и Лифляндии, поскольку именно здесь наиболее влиятельные шведские фамилии заполучили в дар от шведской короны самые крупные участки земли. В 1680 году во владении 16 семейств шведских вельмож находилась половина всех возделываемых в крае земельных угодий.

В отношении же земельных наделов лифляндского дворянства, не причислявшегося к числу шведской знати, осуществление королевской реформы оказалось делом непростым. Лифляндское дворянство, памятуя об обещанных ему привилегиях, с самого начала не приняло даже саму мысль о возможности уменьшения своих земельных владений и добилось в 1678 году в шведском городе Юнгбю от Карла XI не только полного подтверждения прежних привилегий, но и отказа от запланированных на то время мероприятий. Король пошел на уступку и даже обещал, что в будущем никакие преобразования без согласия лифляндцев проводиться не будут. А вот насколько далеко в своих уступках пошли лифляндские посланники, так и осталось невыясненным. В любом случае можно предположить, что они недвусмысленно изложили свое пожелание в том, чтобы король конфисковал излишки земельных владений у шведских вельмож, поскольку уменьшение их наделов открывало широкие экономические перспективы для лифляндского дворянства.

Сразу же после окончания работы риксдага в 1680 году, который под военным давлением принял решение о значительном уменьшении пожалованных короной земельных наделов, излишки у лифляндских шведских вельмож (старост) были конфискованы, что составило как минимум треть от всей обрабатываемой в Лифляндии земли. Одновременно Карл XI наметил мероприятия по передаче короне еще большего количества земли. Такая жесткая тактика короля, несшая в себе угрозу для лифляндского дворянства, побудила в 1681 году лифляндский ландтаг, опираясь на правовые положения привилегий, вернуться к прежней точке зрения и категорически отклонить все королевские требования.

Переговоры, которые с 1681 по 1682 год вела в Стокгольме лифляндская делегация, прошли без результата, поскольку лифляндцы ни в чем не хотели уступать и не поддавались ни на давление короля, ни на его обещания выплатить соответствующие компенсации.

Когда всем стало ясно, что организованная шведскими властями в 1681–1682 и 1682–1684 годах проверка обосновывавших право владения имуществом и землей документов являлась не чем иным, как финансово-политическим инструментом для продолжения уменьшения размеров земельных наделов, то король, не рассчитывая более на достижение соглашения с лифляндским дворянством, решил осуществить насильственную конфискацию (с ухудшением правооснований владения) всех некогда подаренных короной поместий. Такое решение затрагивало все владения лифляндских помещиков, полученные ими до 1561 года.

Осенью 1684 года мероприятия по конфискации начались, однако об открытом сопротивлении тогда не могло быть и речи. Как бы то ни было, до сих пор точно не установлено, насколько велики оказались потери лифляндского дворянства. Непонятно также, сколько земли осталось у них в качестве арендованных владений. Ясно только одно – внесенные изменения в документы, дававшие правооснование на владение имуществом, заметно снизили стоимость их поместий.

Конфискация проводилась жестко и часто напоминала произвол, а иногда у владельца к тому же образовывались еще и долги. При этом взяточничество чиновников способствовало усилению и без того постоянно возникавших неточностей в имущественных отношениях. Правда, Эстляндия, на которую конфискация тоже распространялась, пострадала не так сильно, как Лифляндия, поскольку в ней те земельные наделы, которые образовались еще в орденские времена, сохранились гораздо больше. Однако здесь тоже имелось немало крупных земельных владений, полученных в дар от шведской короны. В 1688 году из каждых ста владений 37 были уменьшены или намечены к уменьшению. В 1690-х же годах объем конфискованных земель, похоже, увеличился еще больше.

Лифляндское дворянство, которое ощущало себя ущемленным как в материальном, так и в правовом отношении, неоднократно обращалось к королю с прошениями и официальными представлениями. Его предводителем вначале являлся сын ландрата Оттона фон Менгдена, получившего в 1653 году баронский титул Шведского королевства, ландрат Густав фон Менгден, выдвинувший на ландтаге 1681 года лозунг «Никаких переговоров со шведами!». При этом он напомнил, что в Юнгбю король поклялся соблюдать привилегии и не осуществлять конфискацию, заявив: «После этого все будет опираться на твердый фундамент, и никто не вправе уклоняться от договоренностей, даже если ценой будет служить жизнь или смерть, поскольку Бог и король всегда держат свое слово». Причем для спасения принципа самостоятельности Менгден предпочитал, чтобы ландтаг пошел навстречу королю, вместо того чтобы дожидаться решения шведского ригстага.