История политических и правовых учений - [21]

В иерархии преступлений против нравственности особенно рельефно проявился этический дуализм зороастризма. Так, гомосексуализм считался самым тяжелым деянием («служение дэвам») и был единственным преступлением, карающимся смертной казнью. Близкородственные браки с матерью, сестрой или дочерью, напротив, считались религиозной заслугой, хотя, как полагают исследователи, не практиковались слишком часто. В Видевдате о заслуге близкородственного брака упоминается только единожды.

Возмещение и наказание. Особо скрупулезно в Видевдате излагаются возмещения и наказания, которые следовало понести за то или иное преступление. Возмещение фигурирует в Видевдате как своего рода сделка: оно должно восстановить нарушенный порядок. Нарушитель осуществляет компенсацию, которая идет на заглаживание вины. Это заглаживание вины восстанавливает порядок, чтобы нейтрализовать причиненный вред; таким образом, верующий восстанавливает порядок в отношении религии.

Наказание плетью и другие подобные наказания для современного читателя могут показаться чрезмерно жестокими. Например, за кормление собаки плохой едой полагалось наказание в девяносто ударов плетью! Однако необходимо учесть, что, во-первых, большинство наказаний уже в древности заменялось денежными штрафами. Во-вторых, аналогичные по своей жестокости законы в отношении осквернения или убийства священного животного существовали и в Древней Греции. Впрочем, наказание кнутом (или различными его «заменителями») активно практиковалось не только в древности и Средневековье, но и в XIX в.

Следовательно, жестокие телесные наказания в Видевдате отнюдь не представляют собой исключение в истории права. Следует отметить, что телесное наказание, так же как ритуал Баршанум, или временная изоляция, рассматривались составителями Видевдата как средство очищения. Тому, кто подвергался этим наказаниям в земном мире, не грозило более жестокое возмездие в мире потустороннем.

Таким образом, Видевдат содержит достаточно разработанное правовое учение, которое, несмотря на свою очевидную архаичность, представляет определенный интерес и для современной правовой теории. А положения Видевдата, касающиеся сохранения чистоты рек и водоемов, почвы и растительного мира, по сей день сохраняют свою актуальность для народов Центральной Азии.

К V—IV вв. до н. э. зороастризм из Центральной Азии постепенно проникает в Центральный и Западный Иран, где его адептами становятся маги (магуш) — мидийское жреческое племя, выполнявшее те же ритуальные функции, что и племя левитов у древних иудеев.

Превращение зороастризма в этнопрофессиональную религию магов не могло не повлечь за собой определенную эволюцию его формы и содержания. Важнейшим из них стало, по-видимому, усиление влияния магов при дворе ахеменидских правителей, о чем неоднократно сообщают античные авторы. При этом, учитывая крайнюю сложность отношений между империей Ахеменидов и государствами Центральной Азии, откуда Заратустра стал распространять свое учение (о чем свидетельствуют постоянные походы ахеменидских царей в этот регион), имя пророка Заратустры маги предпочитали не упоминать.

На то была и еще одна веская причина: зороастризм магов к тому времени представлял собой, по-видимому, гораздо более жесткий и последовательный вариант монотеизма, чем зороастризм первоначальный. Идея монотеизма трансформируется. Ормазд, считавшийся прежде творцом пантеона богов-демиургов, отныне «поглощает» его, принимая на себя все его функции, как то: творение земли, неба и человека, а также личный контроль за «политической» ситуацией. Остальной пантеон обозначается в надписях Дария как безличное «все боги», слабо дифференцированное от самого Ормазда. Показательно, что такой же эпитет («все боги») воспринимался как одно из имен единого Бога в книге Бытия (Элохим) и поздних гимнах Ригведы (Вишведева).

Логично предположить, что в этот период зороастрийская юридическая традиция не создала каких-либо новых и оригинальных идей по сравнению с предыдущим периодом, поскольку в централизованном государстве, каким и была империя Ахеменидов, не было необходимости в ином, кроме самого государства, источнике права. Функцией религии было освещение уже действующего права, а не создание нового. Для освящения же существующей правовой системы зороастризма было, видимо, вполне достаточно уже имевшихся идей (о добром и могущественном правителе; о необходимости воздерживаться от преступления и т. д.).

Зороастрийские жрецы сильно пострадали от воинов Александра Македонского, поскольку оказали им крайне ожесточенное сопротивление. Не в пользу зороастрийского жречества складывалась ситуация и при преемниках Александра, которые также не нуждались в сильном клане потомственных жрецов и покровительствовали — уже без всякой монотеистической «диеты» — всем культам и конфессиям, и прежде всего эллинским. Македонские завоеватели, вступив в конфликт с зороастрийским духовенством еще в период завоевания, так и не смогли наладить хорошие отношения с кланом жрецов.

Естественно, что в эти тяжелые для зороастризма времена не мог не задаваться вопрос о причине и источнике существования такого количества зла в этом мире и о совмещении его существования с верой во всемогущество Ормазда. Так возник дуалистический вариант зороастрийского права, который иногда ошибочно отождествляют со всем содержанием данного учения. Источником зла в мире объявляется Ариман, который превращается в силу, равную по своему могуществу Ормазду. Если в Гатах Ормазд является верховным богом и с Ариманом борется не он сам, а созданные им благие божества, то по учению, зафиксированному в Видевдате, Ормазд опущен на один уровень теологической систематики ниже и вынужден лично тягаться в схватке добра и зла.