История под знаком вопроса - [72]

Правда, Марк Ферро отметил, что к концу XX столетия «национал — патриотический» пафос, по крайней мере, у некоторых европейских народов начал сменяться менее эмоциональным подходом с упором на наднациональные человеческие ценности. Я вижу в этом следствие политического развития в Европе после Второй мировой войны. В английских школьных учебниках сожжение Жанны Д'Арк, «самой храброй женщины всех времен», представлено сегодня как позорная историческая ошибка. Не без ехидства англичане пишут о том, что Жанну первоначально подвергли жестокой порке на ее французской родине, а французские учебники истории об этом и по сей день стыдливо умалчивают. «Со стыдом вспоминают сегодня англичане своих предков», ― написано в английском школьном учебнике, что опять же демонстрирует многовариантность истории: старые версии заменяются новыми с позиции современной морали, о которой в описываемом прошлом не было еще ни слуху ни духу. В придуманное историками Средневековье ничего постыдного в поджаривании на костре политических противников или инакомыслящих никто не усматривал!

В [Ферро] автор рассказывает о разных взглядах на прошлое и роль соответствующих стран в мировой культуре, принятых в Китае, Японии, Индии, мусульманских странах (в персидском, турецком и арабском вариантах), Африке (в двух противоречащих друг другу главных вариантах: белых колонизаторов и новых независимых государств, освободившихся от колониального статуса), Австралии, Европе, США, России, Польше. Ферро показывает, что эти взгляды часто столь разительно не похожи, что может показаться, будто эти разные страны и регионы расположены на разных планетах. Тем не менее, конечно, для традиционных историков в каждой из названных стран или стран перечисленных регионов ТИ в принципе верна и в никакой исторической аналитике не нуждается.

Как говорилось в старом анекдоте армянского радио, на вопрос «Правда ли, что Исаак Карапетян выиграл в лотерее автомобиль?» был дан следующий ответ: «В принципе правильно, но не Исаак Карапетян, а Лейла Петросян, и не автомобиль, а велосипед, и не выиграла, а у нее украли…»

Ферро подробно разбирает хорошо им исследованную советскую фальсификацию истории. В новом, переработанном издании своей книги он отмечает, что крушение советской системы резко изменило содержание учебников истории в разных странах бывшего Советского Союза и в бывших «социалистических» странах Восточной Европы. И везде здесь исторические мифы играют роль катализаторов националистических настроений. Я рассмотрю ниже, как этот тезис видят другие современные исследователи.

В Индии, в которой традиционно вообще не существовало никакой истории (литература ― да, философия ― да, мифология ― да, религия ― да, но не история и не хронология!), последняя лишена сегодня реального знания о прошлом, она мифична в своей основе, ибо основана не на исторических источниках, а на литературно-мифологических произведениях и выдумках последнего века — двух. Об отсутствии в Индии исторической традиции я планирую рассказать подробнее в книге об истории Азии. Пока же могу порекомендовать читателю, для которого отсутствие исторической традиции в Индии является откровением (не мудрено: ТИ в состоянии внушить каждому, что и на Марсе с незапамятных времен существовали и историки, и хронологи) на замечательную главу «Египет, Индия» в книге А. Т. Фоменко «Методы математического анализа исторических текстов. Приложения к хронологии» М.: Наука, 1996, стр. 281–282) и посвященные Индии разделы книг Носовского и Фоменко.

История арабов возведена в ранг божественной истины и играет огромную идеологическую роль в современных арабских странах, хотя еще лет сто тому назад она прозябала в тени теологии. В Иране пытаются представить древнюю Персию центром всей человеческой цивилизации. «Крошечная Армения, вся история которой полна национальных неудач и трагедий, поражений и прозябания в нищете и отсталости», тем интенсивнее возвеличивает свою историю, «придает ей светлый образ мученичества».

Как быстро великодержавные настроения подминают под себя не только исторические модели, но и общечеловеческие лозунги, показывает пример узурпации Наполеоном идеалов Великой Французской революции. Как отмечает Нольте в предисловии к книге «Нациестроительство восточнее Буга», из «равенства, свободы и братства» в следующее историческое мгновение возник лозунг «великой нации» от Атлантики на западе до Адриатики и Эльбы на востоке. Аналогично этому из ― во многом фальшивых, ибо реально в них не очень-то и верила сама советская пропаганда ― лозунгов типа «социализм» и «интернационализм», долго определявших и историческое видение в «странах социализма», быстро возникли националистические лозунги и этноцентристские модели прошлого.

Хотя придумывание национальных версий истории и воспринимается многими как необходимый шаг на пути к созданию нации (парадоксально, но многие националистические течения стоят в лучшем случае перед задачей нациестроительства, а не защиты собственной нации от других), сама эта задача в большинстве случаев представляется устаревшей и невыполнимой. Восходящая к XIX веку идея нации вступила в наше время в противоречие с реальной динамикой мирового разделения труда, глобализации, добровольных экономических союзов и все нарастающей мобильности. Пока националисты пытаются захватывать власть во имя торжества собственной нации, нация эта ― еще не оформившись ― расползается по свету, а ее многочисленные аспиранты спокойненько интегрируются в другие национальные, наднациональные или квазинациональные образования. Но политиков это не волнует: эмигранты даже полезны как финансирующая и морально поддерживающая националистических политиков диаспора. Полаивающие на историческую аналитику и честно исполняющие свою роль прилипалы, помахивающие хвостиком перед политикой историки получают свою сочную косточку академических почестей, а их хозяева ― посты в новых «национальных» парламентах и правительствах.