История Первой мировой войны - [32]
Остановка 2-го британского корпуса у Ле-Като (что было сделано Смит-Дориеном против воли его начальника) и контратака Ланрезака у Гюи (в которой Френч запретил даже участвовать своему 1-му корпусу) — все эти факторы также задержали германское охватывающее наступление. Но каждый из них имел еще и значительно более важные косвенные последствия. К примеру, Ле-Като убедило командующего 1-й германской армией Клука, что здесь можно легко разгромить британскую армию, а события у Гюи заставили Бюлова обратиться к Клуку за поддержкой. Вследствие этого Клук развернулся, заходя внутрь и думая этим сбить левый фланг французов. Идея Седана преследовала германцев и заставляла их рвать еще не созревшие плоды. Преждевременный поворот задолго до Парижа являлся отказом от плана Шлиффена и обнажал германский правый фланг, содействуя его контр-охвату.
Все эти события быстро развивались в то время, когда Мольтке также приносил план Шлиффена в жертву мечте о Седане — но уже на другом участке фронта. Центр и левый фланг получили приказ сомкнуться, как клещи, с обеих сторон Вердена, а правый фланг должен был завернуть наружу и двигаться фронтом на Париж, прикрывая эти клещи. Эта внезапная перемена направления и изменение ролей напоминали безумие шофера, который на скользкой дороге, нажав на все тормоза, резко выворачивает руль под прямым углом.
Надо остановиться и на другом факторе — быть может, наиболее значительном из всех: германцы наступали слишком быстро, опережая свое расписание, и снабжение не поспевало за ними. Усталость войск увеличивалась голодом.[41] Когда дело доходило до столкновений с про-тивником, боеспособность войск фактически оказывалась подорвана их физическим переутомлением. Это становилось тем более опасным, что французы, отступая, тщательно уничтожали все запасы.
Таким образом, в германскую машину попало столько песчинок, что достаточно было небольшого сбоя, чтобы она сломалась. Это и сделало Марнское сражение.
Прилив отхлынул. Возможность использовать обстановку была замечена не Жоффром, отдавшим приказ о продолжении отступления, а военным губернатором Парижа, где собиралась заслоном вновь формируемая 6-я армия. 3 сентября Галлиени, разгадав значение захождения Клука внутрь, отдал распоряжение 6-й армии (Монури), чтобы она подготовилась для удара по обнажившемуся правому флангу германцев. На другой день Галлиени с трудом добился на это согласия Жоффра. Раз проникшись убеждением, Жоффр действовал с решимостью. Всему левому флангу было приказано повернуть кругом и подготовиться к общему наступлению, которое было назначено на 6 сентября. Монури был на месте уже 6 сентября, и под его натиском на обнаженный фланг германцев Клук вынужден был оттянуть вначале часть сил, а затем и всю свою армию, чтобы прикрыть и укрепить свой фланг. Таким образом, возник 30-километровый разрыв между армиями Клука и Бюлова. Разрыв этот был прикрыт только кавалерийской завесой.
Клук пошел на такой риск потому, что британцы, находившиеся против него, быстро отступали, повернувшись спиной к этому обнаженному сектору. Даже 5 сентября, когда французы на обоих флангах англичан развернулись и стали наступать, британцы все еще продолжали свое отступление к югу.
Но в этом поспешном отступлении, скорее даже «исчезновении» английских войск неявно таилась причина победы. Когда британцы повернули вспять, донесение о наступлении их колонн в секторе разрыва заставило Бюлова 9 сентября отдать приказ об отступлении своей армии. Временное преимущество, которого 1-я армия Клука (изолированная теперь благодаря своему маневру) добилась против Монури, было тем самым сведено к нулю, и Клук в тот же день отошел. К 11 сентября отступление распространилось — отчасти самостоятельно, отчасти по приказу Мольтке — на все германские армии.
Попытка частичного охвата, осью захождения которого служил Верден, больше не могла иметь успеха; клещи, образованные 6-й и 7-й армиями, просто сломались бы на оборонительных сооружениях французской восточной границы. Атака 6-й армией Гран-Куроннэ, прикрывавшего Нанси, стоила слишком дорого. Трудно понять, как германское командование могло решиться импровизировать и пытаться сделать то, что при хладнокровных расчетах перед войной казалось совершенно бессмысленным и неосуществимым, приведя немцев к единственно возможному решению — наступать через Бельгию.
Таким образом, Марнское сражение было обусловлено несогласованностью действий и трещиной во фронте наступления германцев. Атака Монури по германскому правому флангу вызвала трещину в слабом стыке германского фронта, а просачивание противника в эту трещину в свою очередь надломило волю германского командования.
Результатом произошедшего стало стратегическое, но не тактическое поражение. Германский правый фланг оказался в состоянии сомкнуть ряды и твердо закрепиться на линии реки Эн. Сравнительная слабость фланговой атаки Монури, а отчасти и неумение британцев и французской 5-й армии (теперь под начальством Франшэ д’Эсперэ) быстро пройти сквозь брешь, пока она ничем не была прикрыта, привели к тому, что союзникам не удалось извлечь серьезных выгод из своей победы.
