История отравлений - [95]

В 1777 г. произошли новые разоблачения, которые заставили власти углубить расследование и перевести его в Париж. Генеральный лейтенант полиции Ла Рейни докапывался до истоков и обнаружил огромное количество улик. Гигантское «дело ядов», как его стали называть, только начиналось с пресловутого «порошка для наследников», но доходило до преступления против государства. В «Вопросах об отравителях» его не преминули сравнить с древним делом римских матрон, которое оно и в самом деле многим напоминало.

В декабре 1677 г. арестовали фальшивомонетчиков, которые умели обращаться с металлами, а значит, могли производить преобладавшие в те времена минеральные токсины. Главарем банды оказался дворянин из Прованса Луи де Вананс, утверждавший, что занят поиском философского камня. Ла Рейни арестовал не менее пятнадцати обитателей парижского предместья, в том числе проституток и отравительниц, у которых обнаружили целый арсенал ядовитых веществ. Побеспокоили также химика Глазера, связанного в свое время с Бренвилье. Признания подследственных привели к некой даме Ла Вуазен, предоставлявшей нуждавшимся из числа благородных любовные напитки, формулы проклятия и настоящие яды. В марте 1679 г. Ла Вуазен арестовали, и она предоставила следствию впечатляющий список своих клиентов. Среди них фигурировали важные особы, например Жан Расин, которого подозревали в убийстве жены в 1668 г., или маркиза де Монтеспан. Последняя, начиная с 1667 г., была фавориткой Людовика XIV; яды и колдовство она использовала для устранения соперниц в борьбе за короля и удержания его исключительно при себе. Маркиза де Монтеспан оказалась среди покупательниц любовного порошка, притом приготовленного на основе ядовитой шпанской мухи, и отравляющего порошка. Первый предназначался для короля, второй – для кружившихся вокруг него дам, например для мадмуазель де Фонтанж. В 1678 г. мадам де Монтеспан якобы собиралась послать ей отравленные перчатки.

Таким образом, дело приобретало политический характер. С одной стороны, были запятнаны люди, весьма приближенные к королю, хотя мотивы, которыми они руководствовались в этой истории, имели отношение не столько к политике, сколько к личной корысти и страстям. С другой стороны, тот факт, что зараза преступления охватила все слои общества сверху донизу, а также демонический привкус, сохранявшийся у любого применения яда, – ставили под удар благополучие и безопасность христианнейшего королевства. Именно поэтому Людовик XIV действовал очень энергично.

В апреле 1679 г. король учредил специальный трибунал (так называемую огненную палату или палату Арсенала), призванную судить виновных и искоренить преступление в королевстве. Имелось, однако, серьезное препятствие: признания обвиняемых затрагивали очень важных лиц. В 1680 г. королю пришлось приостановить расследование, к большому сожалению Ла Рейни. В мае 1681 г. палата возобновила работу, но целый комплекс «частных фактов» и неудобных документов при этом из дела вывели. Впоследствии их и вовсе уничтожили после смерти генерального лейтенанта полиции. Около шестидесяти фигурантов дела тихо отправили в ссылку тайными письмами за подписью короля. Специальный трибунал работал до 21 июля 1682 г. Он рассмотрел дела более чем четырехсот лиц и вынес тридцать шесть смертных приговоров. Ла Вуазен взошла на костер в феврале 1680 г. Вместе с тем многим виновным и их сообщникам удалось ускользнуть. Указывалось, что некоторые нити преступного дела предположительно ведут за границу, по-видимому, опять же для того, чтобы «экстрадировать» тип злодеяния, «недостойный французской нации». Обеспокоенная континентальным экспансионизмом Людовика XIV английская монархия, возможно, не сильно огорчилась бы в случае его смерти. «Королю-солнце» предназначалась настойка на крови летучей мыши, менструальной крови, муке и сперме, а опытная отравительница, фигурировавшая в «деле ядов», добывала в Монфоконе пальцы повешенных и готовила составы, которые обеспечивали нужный эффект. В деле оказались замешаны пастухи, хорошо владевшие секретами природы. В общем, уже занималась заря века разума, развивалась химия, а древнейшие суеверия оставались так же действенны, как и прежде. Большой интерес представляют юридические последствия «дела ядов». Именно в связи с ним во Франции начался процесс разработки правовых норм, непосредственно касавшихся отравления и рассматривающего его как специфическое обвинение. Прежде, как оптимистически отмечалось в «Вопросах об отравителях», данное преступление случалось редко, и это освобождало государя от необходимости устанавливать соответствующие законы. Выпущенный в июле 1682 г. ордонанс свидетельствовал, что предупреждению этого преступления и наказанию за него придавалось большое значение. Ожидалось, что он будет играть важную роль в поддержании общественного порядка. Ордонанс стоял у истоков современного законодательства, хотя он в то же время не порвал с традиционными представлениями об отравлении. В составленном с помощью Ла Рейни и Лувуа тексте, очень возможно, находившемся под влиянием «Вопросов об отравителях», говорилось, что королевство нуждается в очищении, что во время черных месс имели место жертвоприношения детей. Сурово порицалось применение колдовства, яда, магии, как противное человеческим и божественным законам. Уголовный и религиозный аспекты смешивались. Древняя многозначность термина