История Оливера - [14]

Ладно, так возвращаясь к Первой поправке — Верховный Суд руководствуется двойными стандартами.

Как они могут решать в деле «О'Брайен против Соединённых Штатов», что сжигание призывных карточек не является проявлением свободы слова — и немедленно после этого определять, как её чистейшую форму — ношение нарукавных повязок с антивоенными надписями («Тинкер против Дес Мойнс»)? Какова же, ко всем чертям, спрашиваю я, их настоящая позиция?

— А ты знаешь? — спросила Марси. Но прежде чем я смог разобраться, не намекает ли она, что я заболтался, снова появился метрдотель, чтобы узнать, не желаем ли мы чего-нибудь на десерт. Я заказал кофе со сливками. Она попросила только чаю.

Мне стало немного не по себе. Надо ли мне спросить, не слишком ли много я говорю? Извиниться? В конце концов, она всегда могла прервать меня, не так ли?

— Ты участвовал во всех этих процессах? — спросила Марси (в шутку?).

— Нет, конечно. Но сейчас пытаются дать определение термина «Отказник по убеждениям». А как прецедент используют дело «Уэббер против Призывной комиссии», которое вёл я. Потом ещё работа волонтёром...

— Ты, похоже, и не думаешь останавливаться.

— Ну, как сказал на Вудстоке

Джимми Хэндрикс: «Дела пошли грязнее некуда, миру пора браться за большую уборку».

— Ты был там?

— Нет, читал перед сном в «Таймсе».

— О, — произнесла Марси.

Должно ли это междометие означать, что она разочарована? Или что ей скучно? Сейчас, вспоминая весь этот час, я обнаружил, что не дал ей вставить ни слова .

— А чем занимаешься ты?

— Ничего социально значимого. Работаю в «Биннендэйл». Слышал про эту сеть?

А кто про неё не слышал? Роскошная сеть «Биннендэйл», сорок карат магнетического притяжения для Покупателей-Желающих-Оставаться-Инкогнито?

В любом случае это обстоятельство объясняло многое. Мисс Нэш идеально подходила для такого блестящего бизнеса: такие светлые волосы, такая твёрдость, такая стройная фигура — и вдобавок ко всему ещё и брин-морское красноречие — настолько медово-сладкое, что она вполне продала бы кожаную сумочку и крокодилу.

— Я почти не занимаюсь продажами, — отвечала она на мои неуклюжие расспросы. Я предположил, что она — стажёр с грандиозными амбициями.

— Так чем же ты конкретно занимаешься? — спросил я напрямик. Хороший способ сбивать с толку свидетелей: по многу раз задавать те же вопросы другими словами.

— Эй, разве тебе не надоело? Это же скучно — слушать разговоры о чьём бы то ни было бизнесе.

Она определённо намекала, что я, чёрт побери, становлюсь назойлив.

— Надеюсь тебя моя юридическая лекция не усыпила?

— Нет, правда, это было интересно. Просто хотелось бы больше услышать о тебе самом.

Что ответить? Я решил, что лучше всего рассказать правду.

— Вряд ли это будет очень приятно.

— Почему?

Пауза. Я смотрел прямо в свою чашку.

— У меня была жена.

— Ничего необычного, — сказала она.

Но, как мне показалось, — мягко.

— Она умерла.

Пауза.

— Извини, — произнесла Марси.

— Всё нормально, — ответил я. А что ещё можно было сказать?

Некоторое время мы сидели молча.

— Тебе надо было рассказать мне раньше, Оливер.

— Это не так просто.

— Если выговоришься, становится легче, не так ли?

— Боже, ты говоришь точно, как мой психиатр.

— О! Мне казалось, я говорю точно как мой.

— Эй, а тебе-то он зачем? — поразился я. Никогда бы не подумал, что человек может выглядеть таким железобетонно уравновешенным — и нуждаться в психиатре, — ты же не теряла жену.

Попытка чёрного юмора. Неудачная.

— Я потеряла мужа, — ответила Марси.

Ох, Бэрретт, ну почему бы тебе не заткнуть рот? Желательно собственным ботинком.

— Боже, Марси, — всё, что мне удалось выдавить.

— Это не то, что ты подумал, — быстро добавила она, — просто развод. Но когда мы расходились и делили имущество, Майклу досталась уверенность в себе, а мне — все навязчивые идеи.

— Кем был мистер Нэш? — спросил я, крепко заинтересовавшись парнем, который может бросить такую девушку, как Марси.

— Давай сменим тему, хорошо? — сказала она, как мне показалось — немного грустно.

Странно, но я почувствовал удовлетворение от того, что под непробиваемой внешностью мисс Марси Нэш скрывается нечто, о чём она не может говорить. Может, даже память об утрате. Это делало её человечнее, а пьедестал, с которого она смотрела на мир — не таким недосягаемым. И всё равно я понятия не имел, о чём говорить дальше.

Так что говорить пришлось Марси:

— Ого, а уже поздно.

И на самом деле на моих часах было без четверти одиннадцать. Но то, что она вспомнила об этом именно сейчас, могло означать, что мне-таки удалось достать её.

— Счёт, пожалуйста, — обратилась она к проходившему мимо метрдотелю.

— Эй, ты что? Плачу я.

— Ни в коем случае, — отрезала она, — пари на то и пари.

Да, вначале в мои планы входило заставить её раскошелиться. Но теперь мне было очень стыдно за собственную бестактность. Хотелось как-то искупить свою вину.

— Счёт пожалуйста, — ещё раз попытался я.

— Нет, — ответила она, — Мы можем ещё и подраться, но в одежде от этого не будет ни пользы, ни удовольствия. Так что остынь, о’кэй? — после чего повернулась к метрдотелю: — Дмитрий?

Оказывается, она знала, как его зовут.