История одной страсти - [37]

Он скептически посмотрел на нее.

— Это тяжелая дорога.

— Я знаю, — ответила она, — но утром лошадей нужно будет накормить, а Ноэль не справится один, и… я не хочу, чтобы Фортуна оставалась одна ночью.

В его глазах промелькнуло удивление, и Фэнси догадалась, о чем он хочет спросить: почему Фортуна, уже почти взрослая девушка, не может остаться одна на одну ночь. Однако он сказал о другом:

— Возможно, нам не стоит ехать. Бумага и ручки могут подождать.

Однако для нее бумага и ручки были на вес золота: это был ключ к свободе.

Так же важны были и документы Йэна Сазерленда, хранящиеся у Дугласа Тернера. Их нужно было срочно забрать у адвоката, как просил Джон. Роберт ясно дал понять, что хочет сделать шотландца своей собственностью, однако, прежде чем это случится, она уничтожит бумаги или своей подписью даст Йэну свободу.

Однако она не собиралась посвящать его в свои планы. Хотя Фэнси чувствовала себя виноватой, удерживая человека против его воли, она не знала, как еще можно защитить своих детей и сестру от того, что неминуемо произойдет, если табак не будет посеян вовремя. Она убеждала себя, что через несколько недель он, возможно, и сам согласится остаться. Тогда она уничтожит бумаги.

Или нет. Равнодушие в его глазах сказало ей, что между ним и ее семьей нет никакой связи. Взгляд Йэна был пустым и безжизненным, как если бы угасла последняя искра надежды, питавшая его.

Что было причиной этого? И кто? Вопросы крутились у Фэнси на языке, но она не решилась задать их, опасаясь услышать в ответ холодное отрицание.

— Оседлайте кобылу и вороного жеребца, — сказала она. — Я соберу еду в дорогу.

— Хорошо, — согласился он.

Фэнси помедлила, желая сказать что-то еще, желая восстановить хрупкую связь, возникшую между ними прошлой ночью. Но она не знала, какие слова могут растопить ту стену, которую он возвел между ними. И она не была уверена, что готова к последствиям этого.

Прикусив губу, Фэнси направилась к дому.

* * *

Кошмар, мучивший его в течение недолгого сна, был худшим из всех, посещавших Йэна за последний год. Он видел Дерека, раскачивавшегося на веревке виселицы; Патрика, лежавшего на поле Каллодена, истекая кровью; Кэти, стоящую на руинах Бринера и протягивающую к нему руки.

Ужасные видения все еще стояли у него перед глазами, когда он седлал лошадей. Воспоминания стали невыносимыми. Нужно было что-то делать, и немедленно.

Однако здравый смысл боролся в нем с желанием вскочить на вороного коня и скакать что есть сил к морю, к порту. Найденные им карты укажут путь, но не решат остальных проблем. Как узнать, куда отправляются корабли, и в каком порту искать нужный? Как попасть на него? Кроме того, прежде чем предпринять попытку сбежать, нужно выжечь клеймо на пальце и придумать правдоподобное объяснение шрамам на запястьях. Ни один капитан не возьмет на борт подозрительного моряка.

Смирившись с необходимостью выждать время, Йэн решил попросить Фэнси Марш одолжить ему денег на отправку письма. Может, ему повезет, и он получит весточку от Кэти.

Но письма редко доходили в Северную Шотландию. Кроме того, он понятия не имел, кому нужно писать. Кто выжил после битвы при Каллодене? Кто стал предателем, а кто остался верен своему народу?

Он мог бы забыть о гордости и попросить Макра узнать о судьбе Кэти. Но они не сделали ничего, чтобы спасти Дерека от виселицы, и позволили выслать Йэна в колонии, где он был продан, словно раб. Они пали так низко, что, испугавшись за свои земли и титулы, предали Шотландию и своих соратников. Йэн сомневался, чтобы подлые Макра помогли даже ребенку, если это могло навредить интересам английской короны.

Итак, у него не было никого, кому он мог бы доверить жизнь сестры. Поэтому он должен вернуться в Шотландию сам, и как можно быстрее.

Выводя оседланных лошадей из конюшни, он увидел Фэнси Марш, ждущую его на крыльце дома. На ней было черное платье и накидка, а волосы уложены в тугой узел на затылке. Но строгая прическа лишь подчеркивала тонкие черты лица и оттеняла блеск янтарно-карих глаз. Фэнси Марш выглядела чертовски привлекательно. И чертовски беззащитно.

Йэн повторял про себя, что Фэнси из тех женщин, которые выдержат любой удар судьбы. Достаточно вспомнить, как она работала на поле всю ночь, превозмогая усталость. Она справляется с неприятностями куда лучше своей сестры.

Фэнси сошла по ступеням крыльца, держа в руках седельные сумки. Ворона — кажется, ее звали Непоседа — слетела с забора и села на плечо Фэнси, озабоченно каркая. Оставив Фортуну на крыльце, Ноэль и Эми побежали за матерью. Подойдя к лошадям, Фэнси остановилась и, передав Непоседу Ноэлю, поцеловала его и Эми. Глаза малышки блестели от слез.

— Ведите себя хорошо, — напутствовала она детей.

— Когда ты вернешься, мама? — спросил Ноэль.

— Ноэль, ты помнишь, что я сказала тебе? — мягко напомнила Фэнси.

— Сегодня, — повторил Ноэль, однако его лицо оставалось недоверчивым.

— Правильно, — подтвердила она. — Возможно, будет уже поздно, но обещаю, что вернусь сегодня.

— Я не лягу спать, пока ты не приедешь.

Фэнси помедлила с ответом, и Йэн ясно видел, как ее практичная натура борется с мягким сердцем. Наконец она кивнула: