А вот теперь ему предлагалось соучастие не только в разжигании военной истерии, но и в явном обмане общественного мнения, в прямом шарлатанстве. Что же делать в таком положении? Как отказаться от этой аферы, чтобы не разгневать всесильного генерала Хазарда? А ведь он, Хазард, зашел так далеко, что, возрази Писфул против того, что наговорил он журналистам и представителям радиовещательных компаний, генералу нелегко будет выпутаться, а уж потом он, конечно, ни за что не простит этого Писфулу.
Хазард стоял теперь перед профессором с очень решительным видом, и уже не усмешка, а почти угроза светилась в его прищуренных глазах.
— Ну, как же, старина, долго ты еще будешь раздумывать? Учти, что газетам, особенно «Сирене», мое сообщение очень понравилось. На этой сенсации они заработают большие деньги и никогда не простят тебе, если ты сорвешь им этот бизнес. А ты сам знаешь, что могут сделать с человеком газеты, если захотят. И потом, могу сообщить тебе совершенно конфиденциально, что и военное министерство не безразлично ко всему этому… Надеюсь, ты понимаешь меня?
— Ничего я не понимаю, Оливер… — почти простонал Писфул. — Дай мне подумать, собраться с мыслями. Завтра утром мы вернемся к этому…
— Никаких проволочек, старик! — уже совсем грозно проговорил Хазард. — Не понимаешь ты разве, в какое положение ставишь теперь меня? Газеты ждут от нас новых сообщений о «марсианах». И они будут! В противном случае для тебя это может очень плохо кончиться. Сам ведь вчера весь вечер бубнил мне об этих марсианах, клялся, что видел их, а теперь от всего отказываешься. В хорошенькую историю ты меня впутал.
— Но ведь ты же не верил… — попробовал было возразить Писфул, но Хазард раздраженно прервал его:
— Да, сначала не верил. А потом пришел. домой, поразмыслил хорошенько и решил, что все действительно может быть так, как ты говорил. Почему бы и в самом деле не пожаловать к нам марсианам? Астрономы утверждают, что их Марс в климатическом отношении куда хуже нашей Земли, так почему бы им не перебраться на нашу планету? Я даже думаю теперь, что «летающие тарелки», еще совсем недавно наделавшие столько шума на нашем континенте, есть не что иное, как управляемые на расстоянии телевизионные разведчики этих марсиан. Они, видимо, уже давно приглядывались к нашей планете и изучили ее с помощью таких «летающих тарелок». Да и потом, ты же сам рассказывал мне, что видел на экране своего телевизора их воинственные фигуры и аппараты?
— Нет, Оливер, я не видел там ничего воинственного, — вяло возразил генералу профессор Писфул. Он уже потерял всякую надежду хоть в чем-нибудь разубедить Хазарда. — Я теперь не уверен даже, что принял в ту злополучную ночь вообще какую-либо телепередачу… Но уж если допустить все же, что собираются к нам лететь разумные существа с Марса или с одной из планет «альфы» Центавра, то нет сомнения, что они должны быть настроены к нам миролюбиво.
— Миролюбиво! — раздраженно передразнил Писфула Хазард. — Очень ты разбираешься в том, что миролюбиво, а что агрессивно. Я человек военный и мыслю строго логически. Для меня несомненно, что, если у марсиан есть военное преимущество, они непременно им воспользуются для улучшения своего жизненного пространства. А преимущество у них явное, раз они в состоянии передавать свои запугивающие телепередачи к нам на Землю. По этим вопросам ты со мной не спорь, пожалуйста! Ну, так как, согласен ты на мое предложение, старина?
Положение Писфулу казалось теперь таким безнадежным, что терять уже вроде было нечего, и он вяло кивнул Хазарду в знак согласия.
Выудив у профессора все необходимые ему сведения, генерал в тот же день развил бешеную деятельность. А несколько дней спустя вечерние газеты и последние известия по радио уже трубили не только по всей стране, но и по всему западному полушарию:
«Профессор Писфул предлагает всем владельцам телевизоров лично убедиться в достоверности его сообщения с помощью конверторов, которые преобразуют 1200 строк космической передачи в 525 отечественного стандарта. Конверторы эти со следующей недели можно будет приобрести в магазинах акционерного общества «Эфир» не только в Грэнд-Сити, но и во всех других городах нашей страны».
Газеты и радио умалчивали при этом, что генерал Хазард скупил почти все акции «Эфира» до того, как стремительно поднялся их курс в связи с сенсационным сообщением о космических телепередачах.
3. Керри интервьюирует генерала Хазарда
Мистер Хэйт — издатель многотиражной газеты «Сирена» — немолодой уже человек с длинной жилистой шеей и многоярусными мешками под глазами, не дослушав доклада одного из своих редакторов, прервал его раздраженно:
— Не думал я, что вы пошлете к Хазарду эту девчонку.
— Она очень толковая журналистка, мистер Хэйт, — попытался оправдаться редактор.
— А нам не нужны толковые и даже талантливые журналисты, — повысил голос издатель «Сирены». — Вы еще, может быть, скажете, что у нее есть свое мнение? Этого только не хватало! Нам такие не годятся, мистер Пейдж. Запомните это раз и навсегда! Сколько уж раз говорил я вам: нанимайте в нашу газету только тех, кто пишет просто и быстро. Наша «Сирена» должна быть доступна каждому кретину, не привыкшему много философствовать.
