История одной истерии - [7]
Жаль, что я умела раздваиваться только в своем воображении. Прежде всего необходимо было успокоиться.
И тут меня осенило.
— Знаете что, — обрадованно зашептала я, когда режиссерша уже ковырялась в замке своего кабинета ключом, выбранным ею из огромной связки. — Я кое-что придумала. Я не столько терпеть не могу угрозы, сколько… — я отчаянно пыталась подобрать слова, отчего хлопала ртом, как оказавшаяся на суше рыба, — сколько не люблю одностороннего общения. Всегда нужно оставлять людям возможность ответной связи, правда? Понимаете? — Я снова потеряла нужные выражения.
Зинаида Максимовна временно прекратила войну с замком и с опаской глянула на меня.
— Может, воды? — обеспокоенно спросила режиссерша.
— Нет-нет, — я отчаялась что-либо объяснить, — лучше что-нибудь пишущее.
— Вы собираетесь пить что-то пишущее?!
Зинаида Максимовна удивленно приподняла бровь. Если бы с таким размахом вскинула бровь я, то она попросту скатилась бы на пол по затылку. Для лица режиссерши эти сантиметры были сущими пустяками.
— Пожалуйста. — Осознав, что мне надо, режиссерша запустила руку в необъятный карман своей вязаной кофты и вытащила оттуда черный маркер.
Подобная схожесть орудия труда с инструментом преступника породила во мне новые изыски фантазии. Кажется, в атмосфере этого театра витала какая-то бацилла, заставляющая здравый смысл испаряться из голов, превращая людей в алчных охотников исключительно за красотой сюжета. Ничем другим свои дальнейшие действия я объяснить не могла.
— Отлично! — радостно сообщила я, ощутив прилив воодушевления. — Сейчас мы ответим этому негодяю таким же манером! Вы курите? Не пожертвуете ли фольгой от сигаретной пачки?
Режиссерша снова полезла в карман.
— Ничем не смогу вам помочь, — пророкотала она, тщательно ощупав что-то в утробе кофты. — В моей пачке сигарет почему-то нет фольги.
— Эх, — раздосадованно скривилась я. — Ничего, воспользуюсь обычным блокнотным листиком. Хотя, жаль, не выйдет так красиво, как хотелось бы.
Выдрав лист из собственного блокнота, я задумалась над формулировкой, потом написала:
Попался! Я слежу за тобой!
После этого я сложила листок вдвое и, размахивая им над головой, шепотом поинтересовалась у режиссерши:
— Как думаете, куда положить, чтобы он нашел?
— Кто? — так же шепотом спросила Зинаида Максимовна, и я вдруг явственно ощутила, что произвожу на нее впечатление, сходное с тем, которое она производит на меня. Другими словами, режиссершу явно настораживает состояние моей психики.
— Тот, кто написал записку мне. Ведь возможен вариант, что он следит сейчас за нами? Ему интересно узнать мою реакцию на угрозы и все такое… — Я все-таки снизошла до объяснений. — Я написала ему ответ. Нужно положить записку в такое место, из которого, не слишком опасаясь разоблачения, злоумышленник сможет забрать ее. Понимаете?
— А что в ней написано?
— Так, чепуха всякая. Да какая разница? — жутко довольная своей идеей, отмахнулась я. — Мы втянем преступника в переписку и сможем поймать его, когда он будет забирать очередной ответ…
— Ну, — режиссерша пожала плечами, создав тем самым вокруг себя слабое подобие смерча, — положите в тот же шкаф. Раз уж повторять действия преступника, то максимально похоже, да? Но что нам это даст? Как мы обнаружим его, если он сам за нами следит? А если не следит, то как он узнает, что вы ему ответили?
— Пока не представляю, — отмахнулась я. — Для начала давайте попробуем войти в контакт! Я иду! — Окрыленная, я уже не слушала режиссершу, а громко обращалась к воображаемому преступнику, возвращаясь в зал и снова спускаясь к шкафу. — Я написала тебе ответ! Эй, злодей!
— Это вы мне? — донеслось откуда-то из-за кулис сцены.
Присутствие посторонних на сцене в мои планы не входило. Для преступника мой собеседник действовал слишком открыто, поэтому я честно прокричала в ответ:
— Нет, не вам! — И тут же немного приврала: — Я из театра «Сюр». Роль репетирую.
— А я дрессировщик, — донеслось из-за кулис, — укротитель львов. Может, избавите меня от дурного примера и не будете репетировать на общей сцене во внеурочное время? Время театра «Сюр» кончилось, вот и работайте где-то в своем помещении. А то я тоже репетировать тут начну при открытых дверях и нарушая график. Убрать сцену спокойно не дадут!
Я не нашлась, что ответить, и растерянно замолчала.
«Зато, если что, дрессировщик-уборщик будет моим свидетелем, который видел, как преступник идет за запиской!» — пронеслось в мыслях.
Я демонстративно помахала запиской, радуясь, что в зале еще после репетиции продолжал гореть свет, что делало меня хорошо заметной, и кинулась обратно к Зинаиде Максимовне. Та все еще ковырялась в замочной скважине — ни один ключик из ее связки к каморке не подходил.
— Представляете, потеряла нужный ключ! И как только он от связки отсоединился? Вечно я что-нибудь забываю в зале! В прошлый раз тоже этот ключ там оставила. Эх, старость не радость, — прогнусавила она. — Думала, может, какой другой подойдет, у нас тут в ДК все двери одинаковые… Фигушки! Как неродные! Пойду поищу. В крайнем случае возьму у вахтера запасной. Подождите немного. Хорошо?
…Харьков, 1950 год. Страну лихорадит одновременно от новой волны репрессий и от ненависти к «бездушно ущемляющему свободу своих трудящихся Западу». «Будут зачищать!» — пророчат самые мудрые, читая последние постановления власти. «Лишь бы не было войны!» — отмахиваются остальные, включая погромче радио, вещающее о грандиозных темпах социалистического строительства. Кругом разруха, в сердцах страх, на лицах — беззаветная преданность идеям коммунизма. Но не у всех — есть те, кому уже, в сущности, нечего терять и не нужно притворяться. Владимир Морской — бывший журналист и театральный критик, а ныне уволенный отовсюду «буржуазный космополит» — убежден, что все самое плохое с ним уже случилось и впереди его ждет пусть бесцельная, но зато спокойная и размеренная жизнь.
Харьков 1930 года, как и положено молодой республиканской столице, полон страстей, гостей и противоречий. Гениальные пьесы читаются в холодных недрах театральных общежитий, знаменитые поэты на коммунальных кухнях сражаются с мышами, норовящими погрызть рукописи, но Город не замечает бытовых неудобств. В украинской драме блестяще «курбалесят» «березильцы», а государственная опера дает грандиозную премьеру первого в стране «настоящего советского балета». Увы, премьера омрачается убийством. Разбираться в происходящем приходится совершенно не приспособленным к расследованию преступлений людям: импозантный театральный критик, отрешенная от реальности балерина, отчисленный с рабфака студент и дотошная юная сотрудница библиотеки по воле случая превращаются в следственную группу.
Харьков, роковой 1940-й год. Мир уже захлебывается войной, уже пришли похоронки с финской, и все убедительнее звучат слухи о том, что приговор «10 лет исправительно-трудовых лагерей без права переписки и передач» означает расстрел. Но Город не вправе впадать в «неумное уныние». «Лес рубят – щепки летят», – оправдывают страну освобожденные после разоблачения ежовщины пострадавшие. «Это ошибка! Не сдавай билеты в цирк, я к вечеру вернусь!» – бросают на прощание родным вновь задерживаемые. Кинотеатры переполнены, клубы представляют гастролирующих артистов, из распахнутых окон доносятся обрывки стихов и джазовых мелодий, газеты восхваляют грандиозные соцрекорды и годовщину заключения с Германией пакта о ненападении… О том, что все это – пир во время чумы, догадываются лишь единицы.
Иронический детектив о похождениях взбалмошной журналистки. Решившая податься в политику бизнес-леди Виктория становится жертвой шантажиста, с которым встретилась в Клубе знакомств. Тот грозит ей передать в прессу фотографии, компрометирующие начинающую политикессу. А это, понятное дело, не то, что ей нужно в начале карьеры на новом поприще. Однако негодяй не знает о том, что у Виктории есть верная и опасная подруга — предприимчивая журналистка Катя Кроль. Виктория просит Екатерину разоблачить негодяя, но уверенной в себе барышне придется столкнуться с непростым противником…
За молодой писательницей Владой, дочерью бизнесмена, погибшего при загадочных обстоятельствах, охотятся преступники… Это могло бы стать запуганной детективной историей, однако стало — историей любви, страстной, неистовой, преодолевающей на своем пути любые преграды. Историей любви женщины, которой не на кого рассчитывать в этом мире, — и мужчины, который готов снова и снова рисковать собственной жизнью ради возлюбленной. Книга издана на русском и на украинском языках. Во втором случае под названием "Аморе".
Мужчины, отправляясь в командировку, помните: те, кого вы оставили дома, времени даром не теряют. Так произошло и с бывшей журналисткой, а ныне частным детективом Катериной Кроль. Обидевшись на своего возлюбленного и компаньона Георгия, уехавшего в командировку и не взявшего ее с собой, Катерина не раздумывая берется за запутанное дело. В городе стали пропадать престижные иномарки. Милиция бессильна, бизнесмены и предприниматели в панике – кто будет следующим, кто на месте своей милой сердцу, дорогостоящей игрушки обнаружит лишь визитную карточку с двумя словами: "Дети Деточкина"?.
Смерть – какая она? Страшная? Или наоборот – освободительная? Кто решает кому жить, а кому нет? Журналист Максим Котов недавно пережил самую страшную потерю. Неизвестный вирус унёс жизнь его ребёнка. «Так бывает…» – сказали врачи. Но Максим уверен, что смерть его дочери – не случайность, а часть большого заговора. И в этом заговоре его ребенку была отведена роль пешки, которой с легкостью пожертвовали ради достижения «большой цели». Котов решает найти виновного и отомстить. Но чем больше он углубляется в расследование, тем запутаннее становится история.
Красивая хозяйственная жена, муж-военный с белозубой улыбкой, очаровательная дочка – казалось бы, рецепт идеальной семьи. Но если бы все было так просто, журналистка Лола, которая прославилась на всю Италию репортажами о самых громких криминальных происшествиях страны, осталась бы без работы. Жена исчезла, муж безутешен, весь городок Черенова – от военной части до местного ночного клуба – переполнен жуткими слухами. Видимо, Лоле снова предстоит броситься в самую гущу событий, обходя конкурентов на поворотах.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
Молодая женщина, известный в сети блогер, однажды исчезла из своей квартиры. Какие обстоятельства стали причиной ее внезапного исчезновения? Чем может помочь страница в «Живом журнале» пропавшей? На эти вопросы предстоит найти ответы следователю Дмитрию Владимирову. Рассказ «Затерявшаяся во мгле» четвертый в ряду цикла «Дыхание мегаполиса», повествующего о судьбах наших современников — жителей больших городов.
А с вами случалось такое? Когда чья-то незримая жизнь играет внутри вас будто забродившее вино, она преследует вас с самого детства и не даёт покоя ни днём, ни ночью. С ней невозможно договориться, у неё нет ни ног, ни тела, ни голоса. У неё нет ничего. И, тем не менее, она пытается по-своему общаться и даже что-то рассказывает. Что это: раздвоение сознания или тихое сумасшествие? А может, это чья-то неуспокоенная душа отчаянно взывает о помощи? Тогда кто она? Откуда взялась? И что ей нужно?
Первый официальный роман по мотивам культового сериала «Нарко» от Netflix. Удивительно подробное и правдивое изображение колумбийской наркоторговли изнутри. Хосе Агилар Гонсалес – sicario, наемный убийца медельинского картеля. Он готов обрушиться на любого врага Пабло Эскобара – и сделать с ним все, что прикажет Патрон. Он досконально изучил весь механизм работы кокаиновой империи, снизу доверху. Он глубоко проник в мысли и чувства Эскобара. Он знает, как подойти к нему даже с такой просьбой, которая другим показалась бы самоубийством, – и получить желаемое.
К Кате и Георгию, владельцам детективного агентства, обращается за помощью молоденькая студентка-сценаристка Мария. Девушка в отчаянии: по закону она наследница состояния бизнесмена Песина, из-за чего на нее устроил настоящую охоту ее кузен. За девушкой следит нанятый кузеном детектив Лихогон. Тот самый бездарный сыщик, конкурент Георгия… Дело принимает новый оборот, и теперь уже Георгий стремится не только помочь Марии, но и проучить врага. А Маша начинает вести себя крайне странно. У Кати рождаются подозрения… Что это — банальная женская ревность? Или студентка-сценаристка заигралась в опасное кино?..