История одного ужина - [6]
— Что это за серв? — счел все-таки нужным уточнить Христофор.
— Понятия не имею. Но модель определенно была из новых, говорящих, причем болтала почти как человек, определенно с умом. Спокойно могла поддерживать разговор, отвечала, в общем, если бы не тело как у Голиафа, сошла бы за человека. Один раз Михаил шутки ради усадил этого серва за стол и сунул карты в руку — так верите ли, через пять минут тот расписывал в преферанс как заядлый картежник! Не знаю, сколько Агафий за него заплатил, да только сослужил серв ему плохую службу…
— Это был обычный прислужник?
— Скорее повар. Горничная у Агафия уже была, а вот хороший кулинар ему был кстати, покойный любил вкусно поесть, был грешок… Да и мы, когда собирались, тоже бывало бранили его тугодума «Лабориозуса» — то подгорит что, то пересолит, то вообще сырым подаст… Когда на кухне воцарился Ланселот, каждый из нас прибавил за месяц фунтов по десять веса!
— Вы сказали — Ланселот? — спросил внезапно Христофор.
— Так его назвал Агафий. — Димитрий Макелла пожал плечами. — Согласен, имя странное — уж для повара-то! — но его воля. В общем, готовил этот серв как бог, стряпал получше чем в любой траттории. Мезе, мейхан, фалафель, отварные креветки, софрито, тапас… В европейской кухне Ланселот тоже был силен — и говяжий гуляш с чесноком и сырные клецки и заливная рыба с фаршем… Когда он был на кухне, даже близко не подойдешь — руки его, знаете, мелькают, звенит все, трясется, прыгает… Как мельница. Не удивительно, что старик Агафий привык к нему.
— Так что же стряслось тем самым вечером? — спросил Христофор, видимым лишь мне титаническим усилием воли сдерживая себя. Наш сегодняшний завтра состоял из холодных вчерашних постных блинов и кофе. Я поймала себя на том, что желудок подает какие-то робкие сигналы. Кир вчера сидел за рациометром, что-то считал и ел мусаку. Огромное такое блюдо мусаки, сочащейся соком, жиром, с кусочками запеченной баранины, с помидорами, баклажанами, перцем… Вот на столе остался след — несколько веточек подсохшей петрушки, а на полу, если присмотреться, темнеет лавровый листик… Кир ведь никогда не убирает за собой. А закусывал он, конечно, копченым суджуком, нарезанным колечками, таким острым, что выбивает слезу одним только запахом — вот и жирный след остался на подставке рациометра… И кажется, плов с шафраном, луком и гравьерой…
Я мысленно застонала и заставила себя сосредоточиться на разговоре, нить которого после перечисления господином Макеллаом всех яств, уже несколько потерялась.
— Тем вечером все было как обычно, — начал рассказывать гость, не чувствуя затылком наших тяжелых ненавидящих взглядов, — мы собрались около шести, обычной компанией — я, Агафий, и господа Михаил Евгеник с Флавием Диадохом. Агафий обещал нам совершенно особенную форель под белым соусом с грибной подливкой… Сидели, значит, закусывали, Евгеник подливал вина — он раздобыл где-то по случаю отличный самосский марочный мускат — беседовали о чем-то…
— О чем? — быстро спросил Христофор.
Но гость против ожиданий не обиделся и не смутился этой бестактности.
— Сперва о делах, это обычная штука, всегда так… Векселя, обороты, проценты — боюсь, вам не интересно будет это слушать, да и я сам в деталях врядли вспомню. Потом перешли на мирские темы — на поэтов, Виргилия… Шутки, опять же. В нашем кругу юмор принят простой, кому-то он может показаться не совсем корректным, иногда злословим каламбурами, есть слабость… В общем, совершенно обычный вечер. Подавал нам, конечно, Ланселот. Пусть он не так грациозен, как эти новомодные официанты-сервы, но умения ему не занимать.
— Как он себя вел в тот вечер? — на этот раз первым вставить вопрос успел Марк.
— Как обычно, уверяю. По крайней мере я знаю его недостаточно хорошо чтоб подметить какие-то странности. И не думаю, что Агафий что-то заметил. Он покрикивал на серва, гонял его на кухню как обычно, сердился…
— Он сердился на серва?
— Не думаю, что всерьез. Агафий всегда старался угадить нам, старым приятелям, кушаньями, поэтому стоило Ланселоту совершить хоть малейшую оплошность, тот начинал журить его.
— Какого рода оплошность?
— Уверяю, совсем незначительную. К примеру, если Агафию казалось, что суп горячее, чем положено, или что листья салата успели пожухнуть. Мне кажется, это все мнительность, он просто старался организовать обед в наилучшем виде.
— А как Ланселот сносил эту критику?
— Спокойно, как и подобает машине. Он не умел огрызаться, всегда старался угодить, даже если замечания были несправедливы.
— Насколько несправедливы? В тот вечер господин Иоганес не оскорблял как-нибудь особенно серва?
— Нет. Разве что когда подошла вторая перемена блюд и Ланселот подал нам тушеную с ребрышками капусту, Агафий накричал на него из-за того, что серв подал ему к ней белый соевый соус вместо камберленда.
— Серв был виноват?
— Нет, Агафий сам просил подать белый соус, да видно позабыл об этом. Тем не менее Ланселот прислуживал нам за столом без всякого недовольства. Хотя как определишь недовольство у механизма, у него-то и лица толком нет… В общем, обед шел по плану. Часам к восьми пришло время для той самой запеченной форели. Мы хоть и были сыты до отвала, от одного запаха готовы были захлебнуться. Иоганес приказал Ланселоту подавать ее на стол.
Это немного странный текст. Да, отчасти это напоминает современную фантастическую прозу — тут будут и другие миры и оружие будущего и космические корабли, найдется место для жарких схваток и кровопролитных боев, но суть не в этом. Скорее этот роман о том, куда может завести одиночество и о том, как найти дорогу обратно. И еще чуть-чуть — о любви, о жизни и о других мелочах. О том, как иногда сложно найти свой путь и держаться на нем. О тех, кто идет до конца. Единственное предупреждение. Здесь нет порнографии, но все же я советовала бы не читать этот роман людям невыдержанным или неготовым к восприятию нестандартных сексуальных отношений.
Византия XIX-го века. В этом мире не появился паровой двигатель — здесь он не востребован, ведь есть энергия чар, которая питает все, созданное человеческими руками — от винтовок до часов, от компьютеров до домашних роботов. А раз есть чары, чародеи и зачарованные предметы, должны быть и те, кто решает проблемы, с ними связанные. Потому что если проблему вовремя не решить — может случиться что-нибудь очень, очень нехорошее. Повесть связана со «Слугой» общими персонажами и самим миром.
Фантастическая повесть в причудливых декорациях. Это детектив, это альтернативная история, это уцелевшая Византия 19-го века, это мир, не познавший пара, но открывшими вечный источник энергии в виде чар. В некотором смысле это чаро-панк. И в этом мире, где причудливый виток прогресса подарил человечеству не паровозы и радио, а автомобили на чародейском ходу, роботов и магические компьютеры, тоже иногда случается что-то странное…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Великая Галактическая Война, как оказалось, оказала сильное влияние на последующую жизнь в Галактической Империи. Из тени вышли активно действовать крупные политические организации. Но самой опасной и наводящей страх на весь мир организацией стал Орден Белкраина, целью которого является подчинение всей Империи и убийство Антареса Драко. Смогут ли Викрон, Дэмиан и их друзья победить нависшую угрозу или их уже ничто не остановит?
«Археология для любителей». Если любите копать — вам сюда. Если не любите — тем более. Насколько может измениться жизнь обычной девушки-механика (ну ладно, не обычной — уникальной и единственной в своем роде) из деревни Дыра на окраинах империи, если высокопоставленным особам из столицы понадобится ее помощь в непростом деле? (Осторожно, присутствует легкий стеб на тему Мэри-Сью)Книга сейчас редактируется и вычитывается, выложена полностью.
"Чтобы осязаемо понять итоги великой народной трагедии, о которой мы расскажем вам ниже, достаточно привести одно сравнение. В конце XIX века Великую Сибирскую дорогу, протяженностью 7,5 тысячи км, строили 7 тысяч членов русских артелей при помощи кирки и тачки. Сегодняшнюю знаменитую Байкало-Амурскую магистраль (БАМ), протяженностью 3,1 тысячи км, во всеоружии современной техники проводили 15 лет не менее 50 тысяч строительных рабочих.".