История одного ужина - [11]

Серв шевельнулся. Он не сдвинулся с места, лишь руки его бесшумно дернулись и вновь застыли. Христофор, покосившись на Ланселота, предпочел оборвать свой монолог в самом начале и вернуться к столу.

— Что ж, пока нет Кира мы считай что беспомощны. Иногда мне кажется, что стоило бы расширить штат чародеев вдвое вместо того чтоб прикармливать тех, кто в чарах соображает не больше, чем я в голландской живописи…

— Пока нет Кира, мы с Таис можем просто допросить его, — сказал Марк. — Почему бы нет? Если Макелла прав, у него есть голосовой модуль. Эй, ты! — он обратился к неподвижному серву. — Ты умеешь говорить?

— Я умею говорить.

Голос у него оказался высокий, чистый, совершенно нечеловеческий. Может оттого, что все слова были произнесены ровно, точно их выдул гул монотонно двигателя, а не исторгло горло из человеческой плоти. Звучало жутковато, но не настолько страшно чтоб прятаться за спину Марка.

— Как тебя зовут?

— Я назван Ланселотом.

— Кто твой хозяин, Ланселот?

— Господин Агафий Иоганес, директор кредитного департамента Товарищества «Макелла-Склир-Исавр».

Другой особенностью было то, что у Ланселота не было рта. Пониже его широко лба, на котором находилась прорезь для «глаз», располагалось углубление, забранное белоснежной же мелкой сеткой. Вероятно, звук и доносился оттуда, но поручаться за это я бы не стала. Сложно говорить с существом, у которого нет ни рта, ни глаз.

Неуютно.

— Ты знаешь, где ты? — не отставал тем временем Марк.

Серв мотнул головой. Врядли это было подражание человеческому жесту, скорее всего неосознанное движение.

— Нет.

— А кто мы?

На этот раз он почти не задумался.

— Вы люди, которые спрашивают.

Христофор скрипуче рассмеялся.

— Недурно сформулировал! Да, истукан, мы именно те люди, которые спрашивают — причем спрашивают до тех пор, пока не получают ответы. И мы очень терпеливые люди, заверяю. Ты повар?

— Я готовил для господина Иоганеса.

— Ты убил его? — резко вступил Марк. Возможно, при допросах человека такой подход и мог дать толк, но сбить с толку или напугать серва… Врядли Марк всерьез рассчитывал, что у него получится.

— Нет.

— Ты подсыпал яд ему в пищу?

— Нет.

— Ты сделал это намеренно?

— Я не делал ничего хозяину.

— Твой хозяин мертв!

— Я знаю это.

— Откуда?

— Друзья хозяина рассказали мне.

— А ты сам не знал об этом?

— Нет.

— Ты лжешь мне, Ланселот?

— Нет.

— Он не очень красноречив, — сказала я, когда у Марка закончился небогатый список вопросов.

Тот пожал плечами:

— Он повар, а не оратор…

— Слушай меня, Ланселот, — я повернулась к серву. — И отвечай на мои вопросы, понял?

— Да.

— Ты не подсыпал яд своему хозяину, верно?

— Не подсыпал.

— Но ты брал его?

— Нет.

— Прикасался к нему?

— Нет.

— Ты знал, где находится яд?

Показалось мне или пауза перед его ответом и впрямь была больше предыдущей?..

— Да.

— Ты использовал когда-то его? Против крыс?

— Нет.

— Почему?

— У господина Иоганеса не было крыс.

— Но все же ты знал, где находится яд! Хотя не использовал его и ни разу не прикасался к нему за три месяца. Так?

— Да.

— Откуда ты знал это?

— Я… — действительно пауза. Как секундная осечка в ровной работе двигателя. — Я знал все, что лежит на кухне.

— Откуда ты знал, что это именно яд?

— Надпись на пачке.

— Ты знал, что он смертелен для людей?

Он помедлил с ответом. Когда Ланселот смотрел на меня, его черные глаза-объективы едва заметно шевелились, то выступая вперед, то прячась обратно.

— Я догадывался.

— Догадливый подлец, — сказал Христофор. — А потом ты догадался, что если из этой маленькой коробочки насыпать немножко в порцию хозяину, тот перестанет допекать тебя своими придирками, а? До этого вполне можно догадаться за три-то месяца.

— Я не убивал хозяина Иоганеса.

— Значит, он сам подсыпал себе яду, вероятно настолько его утомили твои кулинарные экзерсисы.

Ланселот молчал. В словах Христофора отсутствовал вопрос, побуждавший его к ответу. Бессловесный рыцарь не видел необходимости защищать себя от обвинений, он лишь отвечал на вопросы.

— Таис? — Марк кивнул мне и показал в сторону двери. Не понять его было сложно. Когда находишься в одной комнате с сервом, чьи уши, быть может, чувствительнее человеческих в двадцать тысяч раз, не стоит возлагать особенные надежды на шепот.

— Сильно вы его, — сказал Марк, когда мы оказались в коридоре. — Чувствуется хватка.

— Меня и этому учили. Что ж странного?

— В университете теперь учат раскалывать преступников?

— Нет. Только выяснять правду.

— Нда… — Марк вздохнул. — И какие мысли по поводу нашего белого рыцаря?

Интересно, что он хотел услышать в ответ?

— Варианта два, — монотонно начала я. — Или он убийца или нет. А ну не фыркать! Логика прежде всего… Неважно, что рассказывал этот хлыщ с тростью, он лицо пристрастное, а значит может заблуждаться — сознательно или нет. Нам надо быть объективными в любом случае. Мог ли серв убить человека?

— Нет, — уверенно сказал Марк и добавил. — Наверно.

— Потому что церебрус запрещает серву убивать человека, так?

— Конечно. Две или три линии защиты, блокировки, дубль-схемы… Да, я это нахватался от Кира. Но послушайте, Таис, что значит убийство? Серв не может взять топор и ударить человека по голове — потому что это будет убийством, против которого восстанет его природа. Серв не может направить на человека пистолет и спустить курок — потому что это будет убийством.