История одного развода - [15]
Все волновались, бессмысленно толкались в коридоре. Лена в спешке давала наставления Олегу, как правильно стирать белье на машинке, какое с чем можно класть, какое нельзя, какие режимы выставлять при этом. Понимая, что ничего этого он не запомнит, Олег только кивал головой.
Звонок раздался неожиданно. Все вздрогнули. Начался последний отсчет их совместной жизни с Леной и детьми. Усилившуюся суету в коридоре прервала Лена.
— Давайте сядем на дорожку, — решительно сказала она. — А то пути не будет.
Все замолчали, и также молча расселись кто куда. Кто на чемоданы, кто на тумбочку в коридоре.
Минуту-две посидели, поглядывая друг на друга. Аленка неловко улыбалась под взглядами взрослых. Сережа, как более старший, сидел насупившись. Хмурился.
Первой поднялась Валентина Федоровна.
— Ну ладно, пора, — сказала она, стараясь придать своему голосу бодрые оптимистические нотки. — Такси ждет.
Для стандартной российской квартиры народу было многовато, все в коридоре не помещались, поэтому одевались партиями. Первыми вышли Валентина Федоровна с Аленкой, потом шурин с Сережей. Чемоданы вынесли первыми и спускали их на лифте по очереди.
Лена и Олег одевались последними.
Олег завязал шнурки кроссовок и выпрямился. И тут Лена подошла к нему вплотную, решительно обняла за талию, прижалась, заглядывая в глаза.
— Подожди, — сказала она. — Скажи мне, если что — возьмешь обратно?
Олег отрицательно покачал головой.
— И даже за десять тысяч баксов, — зачем-то сказал он.
Она резко вскинула голову, слегка отстраняясь. Глаза ее помокрели.
— Ну а писать то будешь? — снова спросила она, стараясь говорить язвительно. — Не мне — детям? — повторилась Лена.
— Конечно, — кивнул он, потихоньку убирая ее руки. — Пойдем. А то там Леша один чемоданы таскает. Что сейчас говорить то…
В коридоре было темно — ни одна лампочка не горела. Шурин, Валентина Федоровна и дети уже уехали на лифте вниз. При свете лампы из квартиры Олег подошел к лифту мимо посторонившейся притихшей Лены и нажал на кнопку вызова. Где-то внизу и вверху одновременно зашумело. Вернувшись, он закрыл дверь. В коридоре сразу же стало темно словно в преисподней. На ощупь вставил ключ в замочную скважину. В полной звенящей тишине неожиданно громко лязгнул замок, закрывая дверь. И тут вдруг Лена как зарыдает… Олег вздрогнул от неожиданности. И ему вдруг стало невыносимо жалко ее, себя, детей… Только сейчас, в эту самую минуту, он по-настоящему осознал, что все — с этого момента их жизнь круто меняется. Они уже вообще никогда не будут вместе, жизнь каждого пойдет среди других людей, никогда уже они не соберутся вместе на праздники, не выйдут зимой на лыжах, и скорее всего — больше уже не встретятся в этой жизни… Лена и дети будут жить совсем в другой обстановке, а он будет жить хоть и в той же самой, но на самом деле уже в совсем другой квартире.
Он неловко обнял ее, чувствуя легкую влагу в уголках своих глаз. Слегка прижал к себе.
— Ну что ты, — сказал он пересохшими губами. — Все будет хорошо.
Лена по-детски уткнулась ему в плечо, с силой прижалась, мелко вздрагивая и давая полную волю слезам.
Подошел лифт, двери автоматически открылись, осветив коридор.
— Поехали. Нас ждут, — глухо проговорил он, поглаживая ее плечи, шейку и спину.
Она всхлипнула и, отвернувшись, вошла в лифт, на ходу доставая платок.
В таком состоянии она была изумительно красива. Одной рукой она осторожно держала его за руку, словно боялась потерять навсегда, а второй торопливо вытирала платком уголки покрасневших глаз, время от времени бросая на него такие извиняющиеся вопросительно-испуганные взгляды, словно они все еще находились в самом разгаре своего медового месяца.
1982. Зима. Танцы в 6-ом общежитии НЭТИ.
— Сегодня пойдешь в общагу? — спросил его Паша после лекции.
Речь шла про шестое общежитие НЭТИ, что располагалось на улице Блюхера. Именно там жили студенты Факультета Вычислительной Техники (АВТФ). И там же в 302 комнате жила с Томкой и Лена.
— А что там намечается?
— Танцы конечно, — удивился такому вопросу Паша.
— Танцы там каждые выходные, — отмахнулся Олег. — А кроме них? Есть повод собраться?
— Вовка Ланг народ собирает. Какой-то он там калым провернул, деньги неплохие получил.
— Ясно, — кивнул Олег.
— А вообще — тебе-то какая разница? К девчонкам зайдем. У них посидим.
Олег улыбнулся. Он давно уже заметил что Паша неравнодушен к Тамаре.
— А через вахту как проходить будем? Опера ведь.
— Сегодня Шурка Абалаков дежурит, — сказал Паша. — Ну, помнишь? Со старшего курса?
Олег пожал плечами. Абалакова он не помнил, но в общагу идти хотелось — в надежде встретиться с Леной — ни водка ни танцы его почему-то уже не интересовали.
Олег с Пашей купили бутылку водки и бутылку вина, помня, что у девчонок закуска всегда найдется — ну в крайнем случае соседки поделятся. Непьющий Савран купил торт безе.
Вахту прошли без проблем, поулыбались только с Абалаковым под недовольный взгляд вахтерши, поспрашивали как там дела на кафедре (все понемногу там подрабатывали), как там поживают Веприк с Гавриловым, краем уха прислушиваясь к гремевшей музыке — танцы явно были на нескольких этажах.
О любви, дружбе и одиночестве. Главные герои попадают в параллельный мир. На первый взгляд он безжизненнен, но потом начинают происходить загадочные явления.3-я редакция. Добавились новые сюжетные линии, подправились старые. Произведение увеличилось на 30 глав.
Эта повесть была написана под влиянием книги «Миры братьев Стругацких. Время учеников», одобренной Борисом Натановичем, в которой были собраны рассказы, как бы продолжающие жизнь героев Стругацких. У меня тоже к этому времени накопились кое-какие мысли. А эта книга дала мне столь необходимый толчок для реализации их на бумаге.
Главный герой попадает в техногенный мир, покрывающий землю одним сплошным мегагородом, в котором он неожиданно встречает знакомых из прошлого мира, и загадочные события продолжаются (3-я редакция, январь 2005)
Действие романа происходит в старинном замке, расположенном в самом центре современного города. Замок закрыт на реставрацию и доступ экскурсиям внутрь запрещен. Но, как оказалось, не так уж он и пуст.
Мир нейтринных людей, восстановленных после смерти. Впрочем, и здесь главный герой встречает знакомые лица.
В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.