История одного преступления. Потомок Остапа - [41]
Они расположились у крошечного стола секретаря. Антонина Васильевна смеялась до слез, держась за бока. Полевин что-то громко и торжественно вещал, и если бы не его искрящиеся глаза, то можно было подумать, что он отчитывает кого-то. Алексей Алексеевич, напротив, был напряжен и периодически поглядывал на свои наручные часы. В руках он держал радиостанцию, из динамиков которой то и дело раздавались емкие фразы его подчиненных. В отличие от всех находящихся в отделении сотрудников, он уже работал. Все остальные только готовились.
– Васильевич, ты своим громогласным голосом нам всю малину зашухаришь. Вон менты через стенку уже напряглись, не понимают, что здесь происходит, – весело произнес Калинин, переступая через порог кабинета секретаря.
– Здравствуйте, Андрей Юрьевич, – как и положено добросовестному подчиненному, Антонина Васильевна встала и, виновато посмотрев на начальника, добавила: – Я их чаем потчую.
– Здравствуйте. Правильно, Антонина Васильевна, – похвалил ее Калинин и протянул поочередно друзьям руку. – Что ли пойдемте, гости дорогие, ко мне? Не будем отвлекать от важных государственных дел Антонину Васильевну.
– А они меня особо не отвлекают, Андрей Юрьевич.
Калинин недовольно блеснул глазами, отчего секретарь засуетилась. Она открыла сейф, вынула оттуда несколько журналов и, разложив их на столе, принялась в них что-то записывать, демонстрируя, что работы у нее невпроворот. Офицеры тоже молча встали и направились за Калининым. Полевин задержался, что-то шепнул на ухо Антонине Васильевне, отчего она прыснула в кулак и махнула на него рукой – мол, иди, Васильевич, не мешай, а то начальник нагоняй устроит.
В кабинете начальника было душно и сыро. После дождя потолок еще не просох, поэтому воздух был в избытке влажным. Калинин раздвинул плотные занавески на окнах и толкнул от себя по-деревенски маленькие форточки. Сразу посвежело. Однако из-за отсутствия солнечного света обстановка в кабинете напоминала мрачное подземелье.
– Да-а-а, – вздохнул Полевин. – Наследство тебе нелегкое досталось.
– Придется повозиться, – поддакнул Плетнев и усилил громкость динамиков. Они зашуршали, словно кто-то начал скрести куском пенопласта по обычному стеклу.
От этих звуков Полевин сморщился, как от зубной боли, и выдал:
– Да что здесь возиться. Место гиблое. Никто из бывших начальников хорошо не кончал. То в историю какуюнибудь безвыходно втыкались, то здоровьице подкашивало, а то и спивались вовсе. Можете у Антонины спросить, она с самого образования отделения тут работает.
– Нет, чтобы поддержать товарища, а он, как всегда, херню порет. Я, Василич, не суеверный, поэтому знаю, что не место красит человека, а наоборот. А что касается этой развалюхи, – Калинин постучал кулаком по стене, отчего с потолка посыпалась побелка, – так к весне мы переедем в другое здание. Генерал дал добро.
– Во-во, переезд, возможно, и спасет от должностного проклятия, но если останешься, можешь на карьере жирный крест ставить. Проверено десятилетиями.
– Тьфу, тьфу, тьфу, – Калинин сплюнул через левое плечо и постучал по столу. – Не сглазь!
– Так, мужики, мы так и будем из пустого в порожнее переваливать? Я, между прочим, работать сюда приехал, а не лясы точить. Меня люди ждут, – прервал Плетнев.
– Во, а я, по-твоему, сюда отдыхать приехал? Я приехал к Юрьевичу, оказывать методическую помощь, – гордо выпалил Полевин и улыбнулся.
– Это что за помощь такая? – удивился Плетнев. – Мешать работать? Или объедать?…
– Кстати, Юрьевич, как у нас с обедом? – спросил Полевин.
– Уже готовится. Сделаем работу и на тихий берег реки выедем, там и пообедаем. А пока рано. Давайте приступим к выполнению задуманного…
Левин вышел из дома в половине двенадцатого. Сразу у подъезда он остановился и внимательно осмотрелся по сторонам. Неподалеку на лавочке сидела влюбленная пара и щебетала, уткнувшись друг в друга носами. По аллейке, опираясь на клюку, ковылял дед. Чуть подальше двое подростков стояли и пили пиво. У соседнего подъезда молодая мамаша качала коляску, в которой ревело дитя. Ничего подозрительного…
За углом Левина поджидал автомобиль с водителем Седого. Перед тем как сесть на переднее пассажирское кресло, он еще раз осмотрелся. По-прежнему все было спокойно. Поэтому со спокойной душой он сказал водителю: «В Н-ск», – и прикрыв глаза, расслабился, не замечая, как во дворе началось шевеление: вскочили со скамейки влюбленные и бросились к машине; девяностолетний дед, перейдя на спринтерский бег, исчез за углом; словно по мановению волшебной палочки перестал плакать ребенок, а его мать побежала вслед за дедом, на ходу собирая коляску; молодые люди, поставив на землю бутылки из-под пива, быстрым шагом направились к припаркованному рядом отечественному автомобилю, завели его и выехали. Двор опустел…
По пути в Н-ск Левин несколько раз предпринимал попытки обнаружить за собой «хвост». Делал это демонстративно, чтобы водитель видел, как он старается, и смог вечером рассказать Седому о его потугах. В конце концов он перестал крутиться, словно заводная юла и, успокоившись, стал рассказывать сопровождающему эпохальные вехи своей героической карьеры сотрудника Федеральной службы безопасности. За разговорами время летело незаметно. Без пятнадцати час автомобиль затормозил поблизости от военного городка, Левин вылез из машины и неспешно направился к магазину, на углу которого остановился и стал рассматривать прохожих.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Как часто вы ловили себя на мысли, что делаете что-то неправильное? Что каждый поступок, что вы совершили за последний час или день, вызывал все больше вопросов и внутреннего сопротивления. Как часто вы могли уловить скольжение пресловутой «дорожки»? Еще недавний студент Вадим застает себя в долгах и с безрадостными перспективами. Поиски заработка приводят к знакомству с Михаилом и Николаем, которые готовы помочь на простых, но весьма странных условиях. Их мотивация не ясна, но так ли это важно, если ситуация под контролем и всегда можно остановиться?
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Александра никому не могла рассказать правду и выдать своего мужа. Однажды под Рождество Роман приехал домой с гостем, и они сразу направились в сауну. Александра поспешила вслед со свежими полотенцами и халатами. Из открытого окна клубился пар и были слышны голоса. Она застыла, как соляной столп и не могла сделать ни шага. Голос, поразивший её, Александра узнала бы среди тысячи других. И то, что обладатель этого голоса находился в их доме, говорил с Романом на равных, вышибло её из равновесия, заставило биться сердце учащённо.
Валентин Владимиров живет тихой семейной жизнью в небольшом городке. Но однажды семья Владимировых попадает в аварию. Жена и сын погибают, Валентин остается жив. Вскоре виновника аварии – сына известного бизнесмена – находят задушенным, а Владимиров исчезает из города. Через 12 лет из жизни таинственным образом начинают уходить те, кто был связан с ДТП. Поговаривают, что в городе завелась нечистая сила – привидение со светящимся глазами безжалостно расправляется со своими жертвами. За расследование берется честный инспектор Петров, но удастся ли ему распутать это дело?..
Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.