История одного пистолета - [16]

Зато похвалу майора заслужил один из его сотрудников, который привел во дворец Мостовских двух новых свидетелей: Зигмунта Яницу и Ольгу Ментус. По его мнению, они могли рассказать кое-что интересное.

Первой Маковский пригласил в свой кабинет, а точнее, в кабинет, который ему предоставили в городском управлении, пани Ментус. Женщина была несколько испугана и, вероятно, поэтому обрушила на него целый поток слов:

— Чего вы нас гоняете? Ну, я продаю цветы, зелень, иногда курочку — что же в том плохого? Жить на что-то надо! А тут сразу во дворец! Сказал бы, что из милиции, я б заплатила штраф. Участковый подтвердит, я всегда плачу…

— Платите, если не успеете убежать, — рассмеялся майор, — а потом снова возвращаетесь. Хотя прекрасно знаете, что торговать в подворотнях на Новом Святе запрещено.

— А кому я мешаю? Заработаю пару грошей — и людям польза. Не надо толкаться в магазинах. Ну так сколько надо платить?

— Попробуем договориться, пани Ментус, — предложил Маковский, — может быть, и на этот раз обойдется без штрафа. Если вы нам расскажете всю правду и поможете…

— Я — всегда! Нашей любимой милиции… Конечно! Как же иначе! — затараторила старая торговка.

— Вы вчера тоже были на Новом Святе и продавали цветы?

Ольга Ментус не знала, стоит ли ей признаваться, и, подумав, ответила весьма дипломатично:

— На Новом Святе-то я была, но товара при мне не было. Даже пан участковый, когда меня заметил, удивился. Спросите, он подтвердит.

— Товар ваш меня не интересует. Припомните, что вы видели в десять часов утра, может быть, в четверть одиннадцатого. Не заметили случайно, как из подворотни дома 43, 45 или 47 вышел невысокий мужчина с сумкой в руках?

— Вышел, пан майор. Как сейчас вижу. Такой маленький, в куртке до колен. Я стояла у дома 45, а он аккурат из этих ворот выскочил. Очень торопился. Но когда уже выбежал на тротуар, остановился и стал зыркать по сторонам. В руке у него была закрытая на замочек сумка.

— Вот-вот, — обрадовался майор, — этот тип меня и интересует. Что он потом сделал?

— А ничего. Стоял на краю тротуара и оглядывался. То направо, то налево. Через минуту подъехала машина, и он в нее сел. Даже не подождал, пока совсем остановится. Почти на ходу открыл дверцу, вскочил и уехал. Только я его и видела.

— Поехали в сторону Иерусалимских Аллей?

— Ясное дело, куда ж еще им было ехать? — И пани Ментус объяснила майору, что на Новом Святе правостороннее движение.

— Вы запомнили лицо этого… маленького?

— Я не присматривалась. Он быстро пробежал. Удивилась только, почему сумка на замок закрыта. Оттого и запомнила.

— А волосы у него какие? Голова была покрыта?

— Нет. Он был без шапки. Волосы? Вроде светлые… Но точно не скажу.

— А тот, что сидел в машине?

— Этого я и совсем не разглядела. Он притормозил и сразу отъехал.

— Какая была машина?

— Обыкновенная. Таких в Варшаве полно. Маленькая.

— «Сирена», «трабант», «шкода», «москвич»? — Майор перечислил самые популярные марки.

— Я в этом не разбираюсь. Внучек мой, хотя ему всего девять лет, тот любую машину назовет. Смышленый!

— А может быть, вы цвет машины заметили?

— Светлая, вроде серая.

Затем майор допросил Зигмунта Яницу, дворника. В ответ на вопрос, видел ли он накануне невысокого человека в куртке с сумкой в руке, Яница сказал:

— Десятого мая я вышел на работу поздней обычного. Восьмого именины Станислава. Стасиков полно, вот и праздновали два дня кряду. Так что на работу я припозднился. Сами понимаете…

Майор со всей серьезностью кивнул, а Яница, успокоившись, продолжал:

— Участок у меня большой, к десяти я еще не управился. Подметал улицу перед домами 47, 49 и 51. Гляжу, у магазина советской книги, метрах в двух от меня, остановилась машина и немного заехала на тротуар. Никто из нее не вышел, а она стоит и стоит, и мотор не выключен. Стоянка-то там не разрешена, ну, думаю, сейчас придет фара… Ой, извините, пан майор. Придет, думаю, милиционер, по меньшей мере сотню сдерет. Так и простояла, дай бог памяти, с полчаса. И ведь повезло. Ни один милиционер его не прихватил.

— Что же было дальше?

— Подмел я тротуар перед домом сорок семь, перехожу к сорок пятому. Вдруг из этого дома выбегает какой-то тип. Машина тут же к нему подъехала, мужик в нее вскочил — и ходу, к Иерусалимским Аллеям. Когда я через полчаса узнал, что случилось на улице Тувима, сразу подумал: небось это и были бандиты.

— Почему же вы к нам не пришли?

— А зачем было ходить? Милиция сама ко мне пришла… Они сразу, пан майор, отъехали. На полном газу.

— Вы разглядели человека, который вышел из ворот?

— Особенно я не присматривался. Низенький, в куртке. В руке чего-то нес. Пани Ментус говорила, вроде сумку, запертую на замок.

— Об этом нам пани Ментус сама рассказала. Меня интересует, что вы видели?

— Я ж говорю, что не присматривался. Невысокий, пониже меня.

— А другой, в машине?

— Кто его знает! Сидел какой-то в кепке. Даже носу из машины не высунул.

— Какой марки была машина?

— Серая «шкода».

— Точно?

— Что я, в машинах не разбираюсь? — обиделся Яни-ца. — У меня сын шофер, на такси работает.

Показания пани Ментус и пана Яницы дали следствию новые факты. Во-первых, удалось установить, что банда состоит по меньшей мере из трех человек. Непосредственное участие в нападении принимали двое… Высокий, уже известный по нападению на Белянах убийца инкассатора Вишневского, на этот раз с безопасного расстояния следил за ходом событий. Потом он, возможно, подобрал гильзы. Стрелял низенький, которого описала пани Оркиш. Правда, заведующая магазином дала промашку с фотографиями, но можно было считать установленным, что рост бандита не более ста шестидесяти пяти сантиметров, а лицо круглое… Что же касается усов, майор был убежден, что сразу после нападения от них не осталось и следа. Преступники сплошь да рядом специально обзаводятся «особыми приметами», чтобы сбить следствие с толку.