История одного ограбления… - [13]

За этими неконструктивными мыслями прошел час, чувство голода одержало верх и я решил не тратить калории попусту. В качестве компромисса с ленью было вынесено коллегиальное решение — закинуться фастфудом типа хот-дог и расслабиться.

В ванной на меня взглянула рожа с полунедельной щетиной, которую нужно было брить, не смотря на все ее гримасы неудовольствия.

Я с отвращением посмотрел на станок с тупым лезвием. Закон сохранения, друзья, как следствие моего запущенного быта и безалаберности в целом. Вспененное мыло — а было бы странно думать, что не закончилась и пена для бритья — меняли ситуацию не сильно, я выругался и приступил к экзекуции. Бритва заелозила по коже буквально со зверским скрежетом, по щекам текли слезы, но самураи презирают боль.

Вашу так растак…

Хот-дог водился рядом, в небольшом лотке, по соседству с толстой веселой продавщицей, жарочным аппаратом, тюбиками с кетчупом, майонезом, набором соусов и другими малосъедобными вещами. За ворох мелочи я получил душистую булку с собакой внутри и капающими отовсюду ингредиентами счастья. Впился зубами в сочную мякоть, принял позу вопросительного знака и заурчал от удовольствия.

Все-таки, вещи, знакомые с детства имеют особую притягательность, куда там той магии. Следом ушел второй хот-дог. Потом порция сливовой шипучки не оставила им никаких шансов на выживание.

Самое время для прогулки по городу.

Я переходил через улицы, рассматривал дома, небо, проезжающие машины, людей, точно видел это все впервые. И не замечал ничего необычного.

Может быть ничего и нет. А все мои нововыявленные заморочки — просто плод воображения? Хотя, сомневаться в увиденном — верный путь к паранойе, если к ней есть путь, конечно.

Я шел, задрав голову вверх и напевал песенку рема про то, что 'она хочет быть кое-где'. Хорошая песня, мне очень нравится. Когда-то я услышал ее в первый раз и, помню, целую неделю слушал только ее, раз за разом, пока каждая нота не оставила отпечаток в моем внутреннем ухе. Со мной такое бывает — я влюбляюсь в песню, гоняю ее по кругу целыми днями, и впитываю ее окончательно.

Улочка была довольно тихой, аккуратно беленые деревца радовали глаз зеленью, большинство окон были открыты. Безлюдно и тихо. Пройдя еще пару шагов, я остановился, как вкопанный.

Вать машу, из окна на втором этаже явственно доносился характерный гитарный перебор и ремовский голос — «she knows that… Трам-пам-пам-пам-пам… She just wants to be somewhere… She just wants to be…»

Вас били обухом по голове? Меня нет, но я уверен, что испытал идентичные этому приключению эмоции.

Только таких совпадений недоставало моему мозгу, чтобы попасть на дурку окончательно. Песня все продолжалась, я все стоял и слушал, пока кода не поставила точку. Постоял еще минуту — тишина. Слышен был ветер в листве да шум автомобилей на соседней улице.

Захотелось выругаться, громко.

Прошло две недели. Я ни на секунду, ни на миллиметр не продвинулся вперед, пора было впадать в отчаянье. Вывеска за окном по-прежнему мозолила глаза, я интегрировался в образ трудяги все сильней. И мне это не нравилось.

Сегодня был день привоза наличности из области. Это означало, что мешков будет побольше и сумма, судя по всему, покрупнее, чем в обычный день. А еще это означало, что везти все эти благости будет наш фургон с моим приятелем за штурвалом.

Меня охватило какое-то безумство. Я с холодно сжатыми губами расставлял на столе патроны, валял их щелчками и ловил в ладонь за мгновение до падения на пол.

Шансов не много. Два автоматчика, Колян, другие случайные свидетели. Устраивать квейк наяву не хотелось, да и цена денег в этом случае уже была бы другой.

Мокруха претит моей натуре. За всю свою десятилетнюю гангстерскую жизнь устраивал пальбу на поражение лишь дважды. И результатами не доволен.

Я уложил патроны в магазин. Щелкнул его на место, запихнул запасной в другой карман и отправился прогуляться. Зачем с собой ствол — не знаю… наитие…

Фургон только что подъехал. Я медленно шел по противоположному тротуару и собирался махнуть рукой, когда водительская дверь распахнулась.

Колян вывалился мне навстречу. В руках он держал обрез. Я оторопел. Николай медленно, пошатываясь из стороны в сторону, как кукла, принялся шкандыбать в мою сторону.

— Коль… ты чего?.. — я с тревогой смотрел на его лицо. Глаз не было. Вместо них — белизна.

Внизу живота похолодело.

Боковая дверца коряво соскочила в сторону и из танка начали выгребаться охранники. Их движения были не менее зомбическими, чем у Коляна и я понял, что дело худо по-настоящему.

— Мужики, вы чего?.. Это же я, Костян… Да бросьте, ладно…

Колян исполнил стволом обреза сложный пируэт и бабах выстрела слился со звоном разбитого окна за моим правым плечом. Как я очутился за мусорным баком — толком не помню. А если бы я без волыны гулял…

В ответ мне послали автоматную очередь. Она была рахитичной, пули дырявили бак, одна саданула плечо. Но касательная, наверное. Крови совсем мало. Скорее обожгла. Но больно, черт…

Я выстрелил дважды, не глядя. Раздался рык, точно я задел кинг-конга, потом мягкое падение и дзыньк железа об асфальт.